Участники: Теодор де Моро, Флоренцо Конти
Время: 1950 год, осень
Место: Франция, дальше как пойдет
Предполагаемый сюжет: Твоя месть - кроваво-красная приправа к моей загубленной, истерзанной жизни. Ты хочешь уничтожить меня, пусть. Когда-нибудь это произойдет, но не сегодня. Поскольку сегодня день его смерти. День, с которого начинается наша история.
Теодор
С исчезновения Себастьяна прошел уже почти год, и это было самое тяжелое время в жизни Теодора. Дни тянулись медленно, выжигая своей монотонностью все краски жизни. Ничто не приносило ему удовольствия, ни чтение книг, ни охота, ни его темное ремесло. Граф старался отрешиться от воспоминаний о брате и невыносимой тоски, безрассудно ища себе новые жертвы и приключения, но все они терялись в омуте его отчаяния. Отец ходил по дому, словно тень, практически не обращая на него внимания, не разговаривая с ним. Даже его наказания были редким явлением, будто он чувствовал, что у него остался один единственный сын и ему он должен отдать свой титул, свое наследие. Тео чувствовал в его присутствии невероятную тяжесть, хотел как-то разрядить обстановку, но все его попытки были тщетны. Отец был холоден с ним, больше не было в его взгляде той испепеляющей душу ненависти, но граф знал, что она теплится внутри. Он чувствовал, как бессильная злоба и отчаяние сжигает герцога изнутри, переполняет его, не находя выхода. Рано или поздно она должна была вырваться наружу, и этого дня Теодор ждал с тихой обреченностью и страхом. И однажды этот день настал.
В гостиной горел камин и плакали свечи, вечерний воздух, смешанный с холодным туманом, проникал в душное помещение, Тео стоял у раскрытого окна и смотрел на багровые мазки в небе, точно размалеванном безумным художником. Закат вдохновлял его, пробуждал то чувство извращенной красоты, которым ему хотелось с кем-то поделиться. Но тот, кто мог его выслушать, уже давно исчез.
Герцог вернулся с какого-то великосветского приема, пьяный, злой и с невероятным блеском в глазах. Теодор услышал его голос еще до того, как он вошел в гостиную. Отец отпускал слуг, не просто отпускал, а выгонял их. Всех до единого, даже бедную мадам Анжелини. Это значило только одно - он хочет остаться с Тео наедине. И граф знал, что ничего хорошего для него в этом нет.
Он появился на пороге, как грозовая туча, его резкий голос оборвал тишину и Тео невольно сглотнул, ожидая самого худшего. Но того, что произошло дальше, граф никак не ожидал.
Рубен схватил его за плечи и прижал к себе, обнимая крепкой хваткой, сдавливая с такой силой, что трудно было дышать. Он дышал ему в затылок и юноша чувствовал отвратительный перегар, но не шелохнулся. Все его существо кричало и било тревогу, но он послушно стоял на месте, сжимая кулаки, позволяя герцогу расстегивать его рубашку и трогать жесткой мозолистой рукой его израненную кожу. Он повернул его, грубо и безжалостно вцепился в его шею рукой, сдавливая и напрочь лишая Тео возможности дышать. Глаза молодого графа заслезились, он смотрел сквозь пелену выступивших слез в глаза отца и не верил. Отказывался верить. Рука герцога тем временем нетерпеливо расстегивала его брюки, но он не сопротивлялся, только молился про себя, чтобы рука сдавила его шею крепче и он уже не мог ничего почувствовать.
- Сильнее, - прохрипел Тео, - сдави сильнее.
Сердце бешено забилось, герцог развернул его и ударил лицом о стену. Граф всхлипнул и зажмурился, до треска стискивая зубы. Лучше бы он избил его. Двадцать, тридцать, сорок ударов плетью не сравняться с тем, что собирался сделать его отец. Тео проглотил ком в горле и стал искать безумным взглядом предмет по-тяжелее. Если бы только боль имела пределы, он бы мог терпеть ее вечность, но терпеть грубые ласки отца терпеть он был не в силах.
Флоренцо
После ухода из семьи старшего брата де Моро Флоренцо иногда наведывался в их поместье. Присматривал за Тео, но ничего не предпринимал. Ещё не пришло время. Отчаяние Теодора пока не достигло того непреодолимого предела, за которым вернуться в прежнюю жизнь станет практически невозможно и вампир тянул время. Время - это как раз то, чего у вечных слишком много и распоряжаться им они могут как угодно глупо, бездарно и щедро. Это людям стоит спешить. Бежать. Хватать. Их жизни слишком коротки чтобы успеть хотя бы на четверть ощутить весь вкус свободы, красоты и бесконечности. Слишком коротки чтобы они успевали замечать то, что видят неживые.
В тот вечер Энцо просто был рядом и решил заглянуть. Вне своего собственного графика. Просто так. Словно что-то подтолкнуло. Предчувствие? Возможно, ведь чувства вампиров обострены до предела и всё, что происходит, не кажется им пресным. Слишком многое они замечают и возможно Флоренцо заметил, да только не придал особого значения. Или, если это не так, то стоило поверить в судьбу и сказать ей спасибо.
Излюбленным местом наблюдения за это время стал большой холл особняка. Именно там чаще всего сталкивались отец и сын, и именно там происходило самое интересное. Сегодня тоже. Только сегодня интересное стало неприемлемым. Старый герцог видимо окончательно выжил из ума или перепил настолько, что соображать перестал на подъезде к дому. То, что застал Энцо в зале, никак нельзя было назвать нормальным даже при условии, что о нормальности этой семьи вампир давно перестал думать в обычном ключе. Что нашло на старшего де Моро, кто ему что рассказал, или может ему что-то почудилось, но он явно решил использовать своего сына в качестве бордельной шлюхи. Вампир поморщился от отвращения. Нет, дело было совершенно не в том, что он сейчас мог стать свидетелем самого отвратного из грехов, и не в том, что и отец, и сын были мужчинами. Нет. Это всё прошло мимо. Энцо видел, что кто-то пытается запачкать его Теодора! Вымарать в самой вонючей грязи, использовать и выбросить. Только он сам мог это сделать! Только он и никто другой мог взять мальчика! Он принадлежал вампиру с той самой минуты, как родился и до самой смерти!
К отвращению примешалась ярость. Подобные вспышки пугали Флоренцо когда он был человеком, теперь же они пьянили. О, какое великолепное это было чувство! Всё отступало на второй план, кончики пальцев покалывало нарастающим напряжением, крылья носа подрагивали в нетерпении "услышать" тот самый, неповторимый аромат смертельного ужаса. После все запахи смешаются и станут какофонией, жуткой смесью дерьма и крови, но в первую секунду осознания неминуемой смерти человек пахнет по особенному.
К старому герцогу Флоренцо подошел в тот самый момент, когда тот уже готов был совершить свой смертельный грех. Подошел со спины, нежно положил руку на шею и вонзил в мякоть когти. Резко. Неизбежно. И после первой волны боли, когда она накрыла старика с головы до ног и вытащила на поверхность происходящего, вампир просто отшвырнул его к противоположной стене. Герцог не успел опомниться, он только разжал руки, выпуская сына и в следующее мгновение уже лежал на полу, размазывая по паркету кровь, хлынувшую носом.
- Кто ты, дьявол тебя раздери!?
М. Флоренцо оскалился, демонстрируя герцогу вполне себе недвусмыленные клыки.
- Я тот, кто порвет твою душу и отправит её в ад.
Он не кричал. Ни в коем случае. Скорее приходилось прислушиваться к тому, что говорит незнакомец, но отчего-то слова просто впечатывались в мозг раскаленными клеймами. И герцог понимал, только теперь, что это его последний день. Шансов выжить у него больше не было. Ни единого. Вампир показал свое истинное лицо и это означало конец.
- Убирайся в свою помойную яму, тварь!
Смех в зале разлился бархатом по полу. Смеялся Энцо.
- О нет, ваша светлость, только вместе с вами. Вернее после вас.
Подойдя поближе, вампир вцепился в шею старшего де Моро и рывком выставил мужчину на ноги. Снова швырнул в стену.
- У вас там давно занято место.
Ноги герцога подкашивались, голова нещадно кружилась, а всю лицо было залито кровью. Он уже не видел толком и не слышал. Только глаза своего убийцы.
Клыки вспороли шею герцога в мгновение ока. Кровь хлынула из разорванной артерии, потекла по губам, заливаясь за белоснежный воротник убийцы. Алая, густая, живительная. И хоть была буквально пропитана алкоголем, она была восхитительна! Нектар! Амброзия! Флоренцо наслаждался каждым глотком, каждый уходящим стуком сердца, каждой утекающей секундой жизни ещё одного человека, который осмелился перейти ему дорогу. И в эти минуты вампир совершенно забыл о существовании Теодора. Мир сжался до него и его жертвы, и больше вокруг ничего не существовало. Удар. Удар... Тишина.
Теодор
Нервы звенели, как натянутые струны, в глазах Теодора была паника, он сгорал до тла в руках герцога, чувствовал каждое мучительное прикосновения к коже, пытаясь убедить себя, что это сон, или что это происходит не с ним. И вдруг все это кончилось. Что-то или кто-то оторвал от него его мучителя и, почувствовав свободу действий, Тео метнулся к столу и схватил с него мраморную статуэтку, приготовившись обороняться. Главным образом, от герцога. Но когда он повернулся, занеся руку для удара, то так и замер, обомлев. Не известный ему человек расправлялся с его отцом с нечеловеческой силой. Это зрелище потрясло его в первые секунды, и только потом он сообразил, что стоит со спущенными брюками. Теодор поставил статуэтку и быстро надел их, застегивая дрожащими пальцами, ни на миг не отрывая взгляда от происходящего. Его отца швырнули от одной стены к другой, граф вынужден был зажать себе рот ладонью, чтобы не вскрикнуть от испуга. Но испуг был секундным, после него наступило спокойствие.
Он никогда бы не посмел причинить отцу реального вреда, иначе давно бы сделал это. Даже схватив статуэтку, он не был до конца уверен, что сделает это. Рубен был его родителем и масштаб его деспотизма порождал слепое подчинение, немыслимое, но непреодолимое. Словно невидимые цепи сковывали все его существо, когда он пытался что-то возразить или ответить агрессией. Всякий раз руки просто не слушались его, голос пропадал и он становился перед ним беззащитным ребенком. Обнаженным и безоружным, как младенец. А сейчас, когда кто-то другой делал за него то, о чем Тео мог только мечтать, его душа преисполнилась чувства восстановленной справедливости. Оно, как летний ливень, смывало с него всю грязь, всю боль долгих лет страданий. Благостный, долгожданный.
Граф не чувствовал ни капли жалости к отцу, глаза его погасли, цинично наблюдая, как его тело бьется в предсмертных судорогах. Их разговор он слушал, стоя как завороженный зритель на спектакле, находя в этом даже что-то забавное. Подумать только, кто-то вмешался в его самый страшный кошмар и вырвал из него. Кто-то, кому Теодор теперь обязан. Но почему? Неужели кому-то на этом свете до него есть дело? Не правда, не может быть! Но как хотелось в это верить!
Склонив голову к плечу, он с любопытством наблюдал, чем все это кончится. Человек прильнул к шее герцога, держа его в своих смертельных объятьях, как самое дорогое в мире существо. Теодор залюбовался, губы его тронула легкая усмешка. Ему бы никогда не пришло в голову совершить подобное со своей жертвой. И все же, это было странно. Кто он, его спаситель и убийца? Что он там делает?... Граф шагнул к нему, медленно и беззвучно подступая в наступившей тишине. Шаг за шагом Тео приближался к разгадке, кто этот человек? Что движет им и какая сила в нем заключена? Сила, мощь, притягательная жестокость. Его могущество было восхитительным! Тео робел, но не мог остановиться, даже если бы это стоило ему жизни. Как не странно, об опасности для себя он даже и не помышлял. Видение смерти гипнотизировало, очаровывало его, и он не в силах был поверить, что этот человек реален. Граф остановился за его спиной и протянул руку, чтобы положил на его плечо и повернуть к себе лицом, но сжал ладонь в кулак и опустил. Его тихий голос, почти шепот, нарушил тишину.
- Кто ты?
Флоренцо
Жажду крови можно сравнить с неожиданным помешательством. В эти моменты вампир мало что понимает и его мало что интересует. Кроме, конечно же, того, кого он держит в смертельных объятиях. Его вампир в эти минуты любит. Он жаждет его чуть более чем полностью. Он боготворит и он уничтожает. Кровь есть жизнь - без крови детям ночи не жить, и они умеют воспеть столь отвратительное свое поведение, возвысив его до божественного.
Энцо чувствовал, как силы возвращаются, как наливаются приятной тяжестью мышцы, как перед глазами проносится вся жизнь старого герцога и всё то отвратительное и хорошее, что когда либо с ним происходило теперь становилось частью далеких воспоминаний Флоренцо Конти. И это была песня! Господь знает кому на самом деле поклонялся вампир, но сейчас он был с ним рядом. И не видел младшего хозяина дома, не слышал как тот подошел. Признаться он вообще ничего сейчас не слышал, и поэтому шепот Теодора прозвучал словно сквозь глухой, белесый туман.
Тело старика всё ещё конвульсивно дергалось, вероятно в попытке вырвать душу из лап смерти, но было поздно. Ещё всего лишь глоток, один единственный, и Флоренцо отпустил жертву. Труп кулем упал к его ногам, а вампир повернулся на голос. Лицо, всё в крови, потеряло человеческие черты совершенно. Между почти черных губ сверкали неестественно белые клыки, а оскал напоминал оскал дикого зверя. Впрочем именно им сейчас Энцо и был. Всё человеческое пряталось слишком глубоко чтобы быть заметным.
- Я твой личный кошмар.
Флоренцо оказался слишком быстро слишком близко и в одну секунду мальчишка оказался придавлен к стене за горло, а ноги едва могли касаться пока мысками сапог. И губы чудовища почти касались его губ, а глаза заглядывали в душу.
- Мой мальчик.
В Энцо боролось желание убить Тео немедленно и желание всё таки оставить сладкое на десерт. Всё ещё не прекращающийся гул чужой крови в висках, головокружительный пир недавно, всё это мешало мыслить хоть капельку разумно, но давешнее желание холодной мести всё таки перевесило. Пальцы вампира чуть разжались, позволяя сделать глоток такого необходимого сейчас воздуха, а потом мужчина просто швырнул графа в сторону не очень заботясь о том, насколько тот может пострадать. Швырнул и ушел, не обращая более ни на кого внимания. Из этого дома стоило убраться побыстрее, иначе желания перепутаются и после можно будет горько сожалеть о неосмотрительности.
Теодор
По началу Теодор ужаснулся при виде столь страшного лица, которое и лицом то трудно было назвать. Скорее это морда хищного зверя, оборотня, вампира.. Тео вцепился в руку, держащую его за горло, и эта хватка была гораздо крепче и страшнее, чем хватка отца. Она не оставляла сомнений - еще чуть-чуть, и ему не выжить. Только теперь он до конца осознал опасность и почувствовал себя круглым идиотом. Надо было бежать, спасаться без оглядки. Какой дьявол его дернул подойти и посмотреть поближе? С чего вдруг Тео решил, что этот монстр пришел его спасать? Черта с два! Он пришел сожрать их обоих. Сначала отца, затем и сына. И вот сейчас его очередь. Граф смотрел в эти чудовищные глаза, в это обезображенное лицо, которое было так близко, что можно было почувствовать его запах.. Кровь и что-то еще, болезненно знакомое и даже в какой-то степени родное. Умереть вот так, бесславно, от лап этого монстра Тео вовсе не хотел, но и сила его была ничтожна против него. Как бы он не брыкался, как бы не пытался вырваться, ничего не получалось. Его голос был похож на утробное рычание, от него у юноши бежали мурашки по коже, и он ловил себя на том, что прислушивается к каждому слову, к каждому вздоху, опаляющему его губы.
Бросок, неожиданный и сильный, Теодора швырнули на пол, как тряпичную куклу. Как никчемную вещь, не то что не представляющую какой-то реальной угрозы, но и даже не способную оказать хоть сколько-нибудь сопротивления. Так оно и было. Скорчившись от боли, Теодор приподнялся и посмотрел ему во след. Демона уже не было.
В том, что это вампир, у Тео не осталось сомнений. Он быстро сопоставил слова Натана с тем невероятным убийством и отметинами на шее отца, и пазлы встали на свое место в этой адской головоломке. Вампиры существуют, и они.. один из них убил его отца. А другой - похитил брата. Уже после того, как Теодор смог все оценить холодным умом, он никак не находил ответ - почему все же тот монстр его не убил? Мог запросто, да не стал. Пожалел или счел его недостаточно вкусным? Что ему не понравилось? Это было даже обидно. Но, без лишнего лукавства, Теодор очень был доволен этим. С каждой минутой его сознание прояснялось, так он думал, или же оно затуманивалось окончательно. В любом случае это заставляло его действовать. Быстро, практически не обдумывая свои шаги.
Утром граф велел собрать свои вещи и попрощался со слугами, не имея никакого четкого плана, но имея самую твердую, непоколебимую уверенность - сейчас в его жизни начинался самый важный и захватывающий этап. Этап поисков, охоты и приключений.