Красный рубин на пальце отражал подрагивающий свет свечи. Герцог устало потер глаза, бросив короткий взгляд на ворох не открытых писем. На паре пергаментных свертках стояла королевская печать. Пожалуй, стоило бы прочесть письма, но Рубен все еще оттягивал этот момент, помогая тем самым куче писем становиться все больше.
Иногда Герцогу казалось, что всё это насмешка над ним. Над его горем. Все эти "соболезную", срывающиеся с лживых губ дворцовых лизоблюдов звучали не более, чем официоз, от которого тошнило,словно от прокисшего вина. Жизнь не остановилась, а просто осталась качаться на ветру. И это было самое страшное, ведь это он, Рубен, шептал на ухо Кристель тихое "без тебя мне не жить". Выходит Рубен де Моро - лжец? Когда её сердце остановилось, сердце Герцога продолжило выбивать неровный ритм и это было чудовищно, неправильно. Так не должно было быть.
Пальцы Рубена сами собой сжались в кулаки и Герцог со всей силы ударил кулаком по столу, ощущая как в горле собирается ком, который при всем желании было невозможно сглотнуть.
Пламя ближайшего огарка дрогнуло и потухло, испустив дым, словно душу, прямо в лицо Рубену и мужчина закашлялся, отвернувшись и тихо чертыхнувшись.
Дьявол бы побрал это всё! А не послать бы все эти дела ко всем чертям?Герцог поднялся и слегка неровным шагом отправился в гостиную, вспоминая о том, что на столе осталась еще недопитая бутылка этого мерзкого вина. Итальянское вино всегда мало нравилось Герцогу, но его крепость - это определенно то, что сейчас было нужно убитому горем Рубену.
- Милорд...- дворецкий с опаской покосился на Герцога, который сосредоточенно наполнял чашу вином.
- Ааа... Марсель. Ты очень вовремя. Будь добр, займись теми письмами, что нашли покой на моём столе. У меня решительно нет настроения заниматься этими бумажками. Избавь меня от них. Если там есть нечто...важное - холод взгляда Герцога коснулся лица дворецкого, который оставался мяться у порога комнаты - сообщи мне. Надеюсь, что у тебя хватит ума не беспокоить меня по пустякам. - Герцог небрежно махнул рукой в воздухе и сделал несколько глотков вина, осушив емкость наполовину. Приятный шум в голове практически лишал способности мыслить. В такие минуты, Рубену почти не было больно. Хотя...
Еще пара глотков - и чаша была осушена до дна. Рубен прикрыл глаза и откинул голову назад, ощущая легкое покалывание в кончиках пальцев.
- Милорд...Я Вас понял. Обязательно займусь вашей корреспонденцией. Но я пришел сообщить Вам, что Теодор нуждается в новом учителе фехтования. - дворецкий тихо сглотнул, наблюдая как мужчина медленно поворачивает голову. Глаза Рубена сверкнули морозной серостью, а тонкие губы поджались, будто мужчина пытался глотнуть слова, которые не должны сорваться с уст.
- А что случилось с прошлым учителем моего... - Герцог замялся на слове "сын" -с прошлым учителем Теодора? -Марсель опустил взгляд, промямлив что-то не вполне разборчивое, но гнев уже медленно отравлял кровь Герцога. Пустая чаша полетела на пол, забрызгав дорогой ковер остатками вина.
Щенок! Этот щенок опять возомнил себя не пойми кем! Мужчина схватил свою трость и  вихрем вылетел из гостиной, не взглянув более на своего слугу. Маленький ураган под именем Рубен де Моро вылетел в сад, едва не сбив с ног своего отпрыска. Рубен сжал в пальцах свою трость, золотой набалдашник которой был выполнен в форме рычащего льва.
Рубен смерил взглядом Теодора, возвышаясь над малолетним вредителем, словно гора.
- У тебя есть ровно две минуты, что бы объяснить мне, какого чёрта ты вытворяешь. - в голосе Герцога скрежетал метал,а пальцы сжимали рукоять трости так, словно хотели размозжить голову золотому льву. Рубен, не скрывая отвращения, смерил взглядом своего сына, сдерживая желание придушить его. Пусть это желание и сопровождало Рубена повсеместно.

Отредактировано Рубен де Моро (2015-10-31 21:34:04)

Трость вдавливала слегка подтаявший снег в землю с противным хрустом под весом тела Герцога. На свежем воздухе Рубен особенно сильно ощущал себя пьяным, полагаясь все с большим рвением на помощь трости. Она еще никогда не подводила, в отличии от сына. Этот мерзкий выродок, возомнивший себя святым мучеником на стезе праведных мучений. Тонкие губы мужчины сжались одновременно с пальцами на трости.
Рубен не любил находится в обществе сына. "Не любил"... насколько же мизерно эти слова описывают ту бурю чувств, которые выворачивали Рубена наизнанку каждый раз, когда он видел Теодора.
Он так похож на неё. Даже спустя столько лет, глядя в его глаза, он видел в них безгранично печальный взгляд Кристель. Ноздри мужчины гневно раздулись, а челюсть сомкнулась с такой силой, что на небритой давно щеке выступили желваки. Он не имеет никакого права быть таким похожим на неё! Этот мерзкий убийца!
- Я ранил учителя во время уроков. Думаю, он теперь не сможет и не захочет меня обучать. Да и не хочу я у него учиться. Он мне никогда не нравился.
Звонкая оплеуха опустилась на щеку Теодора мощным ударом. Даже ладонь Рубена жгло огнем, что уж говорить о щеке мальчишки. Ярость красной пеленой застыла перед глазами Герцога.
-Вот значит как ты благодаришь за оказанную тебе честь,сынок? - прошипел вкрадчиво Рубен и шепот его был страшнее самого ужасного ночного кошмара. -я трачу свои деньги на то, что бы такое отребье как ты, имело возможность обучаться. И что я получаю в качестве благодарности? Покалеченного учителя?- Рубен выдохнул тяжело, сжимая рукоять трости крепче.
-Неблагодарная тварь. - сказал, будто сплюнул Герцог, смерив подрагивающего сына взглядом. Он выглядел так жалко. Теодор, смирившийся со своей участью. Должно быть, в его глазах отец был монстром. Вот только из них двоих, этот маленький чертёнок был монстром куда пострашнее.Убийца.
Рубен часто задумывался, что сказала бы Кристель... Защитила бы Теодора? Смотрела бы на него,Рубена, так как смотрит сейчас сын? На мгновение в глазах Герцога не было ничего,кроме бесконечной грусти. Кристель мертва. Она ничего больше не скажет. Никогда.
Рубен смерил сын тяжелым, мрачным взглядом и молча развернулся, возвращаясь в дом неровной походкой, опираясь на трость.
Теодор был обречён.

Отредактировано Рубен де Моро (2015-11-01 03:08:33)

В комнате отвратительно пахло алкоголем и пылью. Рубен поморщился. Педантичность Герцога редко позволяла слугам такую роскошь, как пыль. В былые времена,слуги мгновенно получили бы выговор, и вынуждены были бы оправдывать себя, объясняя почему в комнате так пыльно. Раньше...сейчас Герцог только брезгливо морщился и заливал своё отвращение вином. Должно быть Марсель давно не посещал эту комнату. Иначе старик дворецкий точно не позволил бы своему Герцогу далее выносить этот ужасный смрад. Но винить Марселя в этом не стоит. На его спину и так было возложено слишком многое.
Рубен прошел вглубь своей комнаты и отошел к окну, захватив с собой чашу, наполненную вином. Сладкое. Французское. Какой букет! Рубен вдохнул аромат дорогого алкоголя и втянул в себя жидкость, осушая чашу до дна. Только после этого Герцог вспомнил, что  сейчас в комнате не один. Этот выродок стоит за спиной и смотрит своим упрямым взглядом. Теодора редко было возможно сломать. Даже после самых жестоких порок плетью, он продолжал угрюмо смотреть исподлобья. Немой укор? Три раза "ха"! Он не имеет права ни в чём упрекать.
- Твой отец - монстр, не так ли, сынок? - Герцог развернулся, опираясь на трость и тяжело выдохнул, ощущая как закружилась охмеленная голова - А ты так страдаешь, правда? Злой папашка, который избивает бедного тебя ни за что. - Рубен недобро усмехнулся, медленно делая шаг навстречу сыну. Шаг, еще один, еще. И вот лицо этого ублюдка всего в паре сантиметров от собственного.
- И все, конечно же, забыли, что это невинное дитя в сущности своей убийца.- тихо прошелестел Рубен, а в следующую секунду пальцы мужчины сжались на горле сына - Это ты должен был умереть в тот день. Ты, а не она. - Перед глазами Рубена снова только красная пелена. Мужчина с силой приложил голову сына о деревянную резную дверь, отпуская мальчишку тут же и медленно возвращаясь обратно к окну.
Герцог тяжело выдохнул, посмотрев на ладонь,которая мгновенье назад сжимала горло сына. Мужчина брезгливо поморщился. За окном мерзко каркала ворона, будто смеялась над Рубеном.
Мужчина подошел к своему письменному столу, на которой лежала любимая плеть. Рукоятка плотно легла в ладонь Рубена, и на его губах расцвела улыбка, пусть и слегка безумная. К счастью, Теодор не видел, с каким лицом отец смотрел на плеть.
-Каждому свой хлыст и каждому свой крест, сынок.- Рубен развернулся, посмотрев в глаза сына, и даже самый дальний северный ледник не смог сравниться холодом со взглядом Рубена де Моро. Только одно слово нарушило тишину, отдающую звоном в ушах.
- Раздевайся.

Герцог редко позволял себе такую роскошь, как общество сына. Даже в дуэте с любимой плетью, присутствие Теодора вызывало отвращение. Каждый его вздох отдавался едким уколом в сердце. Он дышит,  она нет. Он смотрит своими большими невинными глазами, а она навсегда сомкнула свои. Рубен и сам себе не смог бы объяснить, почему со временем его рана, которая была размером с дыру в груди после смерти любимой, так и не затянулась. Время ведь всё лечит? Но Рубен, словно ковырял свою рану гвоздем, наблюдая как гноится кусок поврежденной плоти. Как этот гной отравляет кровь. Это было тяжело. Очень тяжело.
Рубен посмотрел на плеть, любовно оглаживая рукоятку пальцами, ощущая как по телу прошла волна возбуждения. Это ощущение было далеко от сексуального возбуждения, но пьянило не хуже самого крепкого вина.
Зря Теодор думал, что отец не замечает как по телу сына проходит дрожь, как судорожно сглатывает мальчишка нарастающий ком в горле.
-Сколько?
Мужчине некуда было торопиться,коль скоро выпала возможность насладиться обществом сына. Герцог вернулся к журнальному столику, наливая в чашу еще вина.
За это время мальчишка уже оказался лицом к стене. Герцог задумался над вопросом сына,не особо торопясь отвечать на него, раскачивая в чаше алую, словно кровь, жидкость.
-Сколько? Ну...давай подумаем с тобой вместе, на сколько ударов плетью ты заработал. - Рубен насмешливо прищурил глаза, отставив чашу. Медленно подошел к сыну, рассматривая его изувеченную спину.
Рукоять плети, ведомая рукой Герцога, проложила дорожку по хребту мальчишки, просчитывая округлой ручкой позвонки.
- На сколько ударов ты оцениваешь свой проступок, сынок?-насмешливо прошипел мужчина, надавливая рукояткой на спину Теодора, заставляя слегка прогибаться в спине.
Рубену нравился этот момент. До первого удара плети воздух в комнате был буквально пропитан напряжением. Герцог физически ощущал это липкое чувство, которое испытывал сын. И Герцогу нравилось осознавать свою власть над малолетним убийцей.
Рукоять плети достигла поясницы и остановилась на крестце, Рубен вдавил плеть ощутимо, до боли в поясницу сына.
- Сколько. Ударов. Ты. Заслужил. Говори. - отчетливо прочеканил мужчина, посчитав, что физического наказания будет неоправданно мало. А вот в паре с моральным - самое то.

Отредактировано Рубен де Моро (2015-11-03 21:38:31)

Россыпь осколков украшали ковёр, словно горошинки порванных гранатовых бус. Рубен не сразу осознал поступок сына, поэтому пару секунд позволил себе просто смотреть на испорченный бокал. Вот значит как. Маленький вредитель решил идти ва-банк?
Рубен одарил сына тяжелым взглядом, зачесав пятерней непослушные волосы назад. Взгляд Рубена был наполнен ненавистью, словно перед ним стоял заклятый враг, но никак не собственный сын. Злость медленно закипала в крови и ноздри мужчины раздулись, словно у разъяренного животного.
-Дерзишь отцу, сынок?- вкрадчиво произнес Герцог, медленно нагибаясь за выбитой из рук плетью. Глаза мужчины недобро сверкнули, пока пальцы любовно очертили рукоять плети.-Желание ребенка - для отца закон. насмешливо процедил Герцог и замахнулся.
Первый удар обрушился на беззащитную спину с невероятной силой, рассекая мгновенно изуродованную кожу до крови. - Я смотрю тебе нравится выводить из себя отца?- прошипел мужчина и зло рыкнул, сжав пальцами рукоять плети крепче.
Второй удар не заставил себя долго ждать, и вот уже новая кровавая царапина украшала спину Теодора. Рубен выдохнул, чувствуя невероятное воодушевление. Ощущение власти пьянило до мурашек по коже. Рубену хотелось видеть слезы на глазах сына, хотелось упиваться его болью, наслаждаться видом его подрагивающего, беззащитного тела.
Быстро облизнув вмиг пересохшие губы, Рубен замахнулся снова. Третий удар, ведомый крепкой ладонью Герцога, со свистом обрушился на спину мальчишки. 
А может быть, сынок захочет и все двадцать пять ударов? Может быть, я слишком ласков с тобой? - вкрадчиво прошептал на ухо Теодору, проводя ногтем по его поврежденной коже, собирая капельки крови и размазывая их по спине.
Считай. Вслух. коротко бросил сыну, замахиваясь для следующего удара, но медля. Герцог не уставал наслаждаться этим моментом, наблюдая как натягивается, словно по струнке, тело сына в ожидании удара.

Отредактировано Рубен де Моро (2015-11-12 15:02:28)

Мальчишка раздражал.
Этот дьявол явно пришел в грешный мир из адского пекла, чтобы затащить туда Рубена за его грехи. Этот дьявол забрал у него все самое лучшее, что только могло быть: его любовь, его спокойствие и, кажется, даже до души своими маленькими, погаными ручонками добрался.
И за это хотелось заставить мальчишку плакать, заставить его кричать хотя бы раз. Удары плетью становились все сильнее, оставляя на белой, прогибающейся спине красные росчерки. Они быстро наполнялись кровью, а другие просто вспухали розоватыми полосами, поверх которых тут же ложились новые. Кровь текла по пояснице, стекала по ребрам, падала на паркет.
Придется затирать следы.
- Ты не ценишь то, что у тебя есть, - прорычал Рубен, чувствуя, что начинает терять всякий рассудок, а  Теодор подозрительно замолчал. Но не упал. Стоит. - Ты забрал ее...тебе позволили жить вместо нее. И на что ты тратишь свою жизнь, выродок?!
Плеть черной молнией ужалила спину Теодора.
- Ты бездарь. Ничтожество. Хотел бы я, чтобы ты никогда не родился на свет.
Весь его сарказм куда-то подевался, когда глаза застила пьяно-яростная пелена, когда в голове вновь всплыли воспоминания его любимой жены, чье лицо бледное, а где-то рядом орет ребенок. Ребенок, которого он никогда не взял на руки.
- Я отправил бы тебя жить в канаву, в приют, но нет! - схватив мальчишку за темные лохмы, Рубен оттянул голову, заставляя посмотреть в потолок. - Нет. Это слишком простое избавление для такого исчадия ада, как ты. Ты будешь страдать. Страдать, пока я жив.
Рука брезгливо разжалась и плеть вновь запела свою песнь боли. В воздухе запахло кровью.
Тяжелый, пряный запах.
- Считай!