1. Имя и фамилия
Флоренцо Конти (де Бар)

2. Возраст
671 (4-е поколение)

3. Раса
Вампир

4. Клан
Нобилис

5. Занятие/секта
Сторонний наблюдатель, его интересуют люди как вид. Увлекается парфюмерией, ценит хорошую музыку и литературу.
Темный Порядок.

6. Национальность
Француз, христианин

7. Внешность
Nir Levi

8. История
Является бастардом Готфрида Бульонского, внуком Евстахия II. Мать не знал, по словам кормилицы после родов она заболела, и ее отправили на юг. Готфрид до последнего надеялся на получение папского благословения и законный брак, что подарит ему наследника, потому не торопился признавать сына. Хоть и уделял должные деньги и внимание его воспитанию. Потому, когда в 1095 году Урбан II призвал отстоять Дорогу к Храму*, Готфрид продал свой замок и вместе с пятнадцатилетним юношей, отправился через Венгрию и Болгарию в Константинополь с 20-тысячным войском, треть из которого состояла из рыцарей. Где-то в тот период к войску присоединился Петр Пустынник, бежавший от разбитого войска крестового похода черни. Юноша вел с ним долгие религиозные споры, но в итоге человек, сумевший своим словом собрать двадцати шести тысячный союз из безоружных крестьян и кинуть их против турок, сумел зародить в семнадцатилетнем юноше религиозное рвение. Для Петра путь к Богу шел через дела.
Через год Флоренцо попадает в плен к мусульманам, где знакомится с арабским мастером благовоний, которого турки приговорили к казни за якобы неверное цитирование Корана. Старый араб считает, что у каждого человека особых запах, но Аллах может также читать послания, составленные дополнительными ароматами тела.
Тогда юноша решает, что объединение двух идей будет более надежным способом заставить Бога обратить на него свое внимание. Во время спасения, Флоренцо отстаивает араба перед единоверцами и учится у него премудростям сочетать различные запахи. Он смазывает духами на основе эфирных масел свой меч и копье, с каждым убитым мусульманином отправляя Богу свое послание: "Ты нужен мне, у меня есть к тебе вопросы, найди меня". Бастард осознает всю еретичность своих мыслей, потому не делится ими ни с кем**.
В 1100, завоевав Иерусалим и став первым Хранителем Гроба Господня, Готфрид гибнет при невыясненных обстоятельствах. Флоренцо оставляет своего наставника-иноверца в Земле Обетованной и возвращается с частью войска в Европу с докладом папе. Но когда он стоял у стен Ватикана, его обращает человек, представившийся посланцем святого престола. Воспользовавшись религиозностью юноши, он убеждает что такова воля Пасхалия II, нового Папы, и говорящего через него Бога. О третьем укусе Флоренцо уже просит, уверенный, что это способ приблизиться к своему божественному предназначению.
Сперва итальянец - Омериго Конти не отступал от него ни на шаг, обучая новому взгляду на мир, и периодически выдавая задания, рассказывая, что их выполнение - воля всевышнего. Он делил с ним жертв, отдал свою фамилию, но Богом делиться явно не спешил. Около пяти лет Флоренцо ждал некого откровения небес, пока не подслушал разговор своего Сира с другим Нобилис. Тот насмехался над верой птенца. Флоренцо злился, он был исполнен ярости как никогда, даже в самой кровавой схватке с турками. С удовольствием убил бы своего Сира сам, но понимал, что также виноват в доверчивости, а теперь стоит быть осмотрительным и ждать. Вот только у него так до конца и не было уверенности, не разговаривал ли Сир с Богом? Не являются ли вампиры такой же частью божьего замысла как Адам? Почему вампиры не могут быть одной из казней египетских, посланных человечеству? Или просто исполнителями его воли, подобно ангелам? Может он просто еще не нашел свою дорогу к храму***?
Теперь, когда вместо оружия у него клыки, Флоренцо неизменно проводит по месту укуса платком, пропитанным избранной им комбинацией эфиров. Бог должен неизменно получать свои послания. Иначе выходило, что все, что было до этого, все выстраивание отношений со Всевышним - абсолютно напрасно. Когда Флоренцо перестает демонстрировать прежнее рвение, Сир Конти вскоре теряет к нему интерес и заводит себе нового подопечного. Француз оставляет их, выторговав у Сира право самому совершить первое обращение. В голове Флоренцо созрел амбициозный план, пропитать своим запахом всю Европу, чтобы Бог не мог найти ни один клочок земли, где бы его не ждали послания юного Флоренцо. Однако он слишком поспешил с обращением, его подопечный оказался чересчур своеволен, в итоге несколько лет приходится уделять ему повышенное внимание.
К моменту крестового похода детей 1212 года Флоренцо вымотан. Он теряет веру и сомневается в самом существовании Бога, но страшится, что это испытание его веры. Того, достоин ли он слышать глас Всевышнего. Рассказы о юном провидце Стефане, который собрал двадцать тысяч французских и немецких детей и подростков, заставляют 130-летнего вампира искать с ним встречи. Конти сконфужен краткой ночной беседой, он не может ощутить разницу между безумием мальчика и тем, что  его устами говорит Бог. К утру его лихорадит, одно время вампир считает, что это знак Господа, что он нечто делает не так, что, возможно, ему стоит остаться при юном Стефане, и всячески оберегать его, но с первыми лучами солнца, уходя в окрестные пещеры, Флоренцо понял, что этой ночью его Сир был убит.

Дни шли за днями, он хочет узнать истину, потому наблюдает за внушительным издали, но таким жалким изнутри войском. Безоружные и плохо одетые, они гибли сотнями и уже давно привыкли к этому так, что перестали обращать внимание на упавших или пытаться добудиться до не проснувшихся к утру. Весь их путь можно было проследить по детским телам, что они оставляли за собой. Казалось, что Стефан этого не замечал, идя вперед. Словно его Иерусалим был за поворотом.
Птенец злится, отягощенный этим их сомнительным развлечением, он всегда предпочитал теплый уют кабаков и сон под крышей. В Марселе дети садятся на корабли, которые должны вести их в Палестину. Но Флоренцо уже понимает исход. Недолгие сомнения - предупредить ли юного пророка или это очередное испытание через которое тот должен пройти сам, оканчиваются бездействием вампира. Часть кораблей гибнет в буре, остальные оказываются у египетских работорговцев.
Это несколько месяцев спустя расскажет ему ученик, отправленный с кораблем. Сам Флоренцо задерживается на материке.
До него доходят слухи о немецком мальчике Николае, что направляется к Альпам со своей армией маленьких рыцарей. Но раньше, чем с новым оракулом Бог сводит его с Майером Конти. Вампиром, что обратил его собственного Сира. Как выясняется позже, он и убил своего ученика за бездумное создание потомства. Первое время француз понимает, что за ним тоже наблюдают, решая, достоин ли он вечной жизни и причастности к Нобилис. Только теперь Флоренцо начинают объяснять разницу между кланами, что значит клановая дисциплина и Доминирование. Юный Конти абсолютно уверен, что это Господь уберег его от участи Сира, послав нерадивого ученика, удержавшего от создания собственного жалкого войска, и дав ему Майера. Но потом его представляют Принцу и Темному порядку. Не требовалось большого ума, чтоб понять, до какой степени все серьезно. Они говорили, что Флоренцо слишком стар, что вся кровь, что он пил без их ведома и разрешения - дурна, что все порожденные им птенцы не стоят кладбищенской грязи. Высказались, казалось, все. Молчал только Принц. Потом заговорил Майер, он даже не обратил внимание на их выпады, он предпочел обвинять Омериго, и новые поколения вообще. Конти уже прощался с жизнью, когда Майер дошел до обвинения самого совета в слабости, в недостаточном контроле за территорией, в отсутствие централизованных патрулей, что конкретно служили бы Темному Порядку, наблюдали бы за соблюдением законов, исполняли бы волю Принца и старейшин. Флоренцо плохо понял, как Майер умудрился все так вывернуть, но он будет жить. Он понял, что будет жить, когда молчавший до этого Принц чуть улыбнулся. Так появились Чистильщики, а уже спустя полгода подобная практика расползлась по Европе не хуже чумы, и Принцы уже не помнили свою жизнь без них. Практика индивидуальных наказаний и самодисциплины начала сходить на нет, в связке Сир-Птенец появилось невидимое третье звено, которое не вмешивалось, пока все играли свои роли.
Майер терпелив. Он бывший жрец, его забавляет эмоциональность Флоренцо, его поиски чего-то большего и то, сколько сил он готов на это тратить. Майер часто объясняет, когда Флоренцо находит правильные вопросы, но иногда он улыбался и неоднозначно качает головой. И тогда француз начинает опять возвращаться к прежним методам. Собирая сплетни, слухи и домыслы.
Когда возвращается из Александрии птенец, они с Майером уже давно любовники. Старейшине Майеру Конти не нравится птенец, он плохо обучен, "и своим жалким полетом позорит Нобилис". Флоренцо и сам понимает, что все же мало внимания уделял ученику, но успокаивает Майера, потому как и сам является неучем, не способным обучать тому, с чем был не знаком.
Майер против платков и эфиров, он считает это пустой бравадой, но Флоренцо не может быть с ним откровенен, опасаясь, что наставник высмеет его ритуалы или даже запретит им следовать. Они остаются вместе до 1217 года, когда на призыв Иннокентия III, наконец, сформирован пятый крестовый поход. И Флоренцо отправляется в Египет уже сам, в надежде вернуть прежнюю веру, что нашел сто лет назад в земле Иерусалимской. Оружие чуть меняется, но он также смазывает его своим запахом, убивая каждый раз так, словно вознося молитву. Теперь ему доступны лишь ночные сражение, но зато в них ему нет равных.
После Майера его птенец заметно вырос, и вскоре улетает в направлении Генуи, унося в клюве свой эфир. Флоренцо не оставляет эту идею обращения к Богу. Он создает новых учеников и просто как часть ритуала учит их убивать, протирая укусы маслами. Каждому из них он дает свой аромат, в зависимости от характера птенца.
Оставаясь один, он много думает о Стефане и о так и не увиденном Николае. Слышали ли они Бога или это были голоса их внутренних демонов?
К тому моменту Флоренцо встречал десятки проповедников, новых мессий, безумцев, отшельников и послушников. Он слушал, изучал, сравнивал. Пытаясь понять, что в нем самом не так, что он не слышит Бога. Одного из праведников Флоренцо даже обратил, но тот практически сразу погрузился в торпор, ускользнув меж пальцев.
По первости люди казались очень разными, и вообще было не понятно, как Бог решает, кого приблизить к себе. Но в итоге в сознании Флоренцо начали формироваться признаки тех, кого любил Всевышний. И себе он не находил средь них места. Так или иначе во всех присутствовала любовь к ближнему, и чистота, несмотря на окружающую праведников грязь. Второй эксперимент при дворе королевы Изабеллы был более удачным по исполнению, но гораздо более разрушительным по своей сути. Флоренцо дошел до мысли, что в результате обращения, которое он принял от своего Сира, ему никогда не услышать Бога, потому что Бог презирает ему подобных как любого восставшего против своей природы. Это был тяжелейший период потери цели и понимания бесполезности прожитых трех веков. Спасла его, как ни странно, смертная женщина. Вдова, чей муж однажды отправился в город и не вернулся. В ней не было никакой особой веры, она просто жила изо дня в день, вставая, засветло выгоняя коз, ставя кваситься молоко, меняя сыр на хлеб и дешевое вино. Она умела улыбаться открыто и чисто, и казалось, что в этой улыбке и есть Бог. Она не думала о скоротечности жизни и есть ли что-либо после смерти. Короткая молитва перед сном и воскресные походы в деревенскую церковь - вот и все, что было ей нужно. Она не думала о старости, не роптала на отсутствие детей, не злилась, когда соседские мальчишки забавы ради открывали ее нехитрый загон с козами. Года положили ей удивительный покой на сердце, которого Флоренцо никогда не знал. Он ушел от нее к зиме, оставив солидный кошель, а весной обнаружил сгоревший дом. Ее обвинили в сношении с дьяволом. Он узнает, что в городском магистрате была оформлена сумма прихода того самого кошеля за вычетом стоимости услуг палача, что пытался добиться признания, церковного сбора и услуг сердобольного соседа, пожелавшего сообщить о богатой ворожее. Изуродованные  тела палача и соседа найдут потом в реке. Ходили слухи, что их задрал медведь.
А Конти придет к новым выводам: иногда Бог живет в человеке, даруя ему благодать еще при жизни. И рядом с этими людьми Флоренцо, казалось, и сам начинает ощущать нечто высшее.
Француз решил, что теперь, когда он это понял, станет проще, однако на удивление людей, в которых оставил частицу своего покоя Бог, было много меньше, чем святош и праведников, что проповедовали мирянам и якобы несли его слово.
Во второй раз это была прекрасная юная особа, которая умудрялась озарять всех своей  улыбкой, несмотря на кидающего гневные взгляды мужа. Он даже танцевал с ней, аккуратно прощупывая пальцами хрупкие выступающие косточки. Она была совершенно невозможна, с такой тонкой талией, легкостью и пышностью волос походила на дорогую куклу.  Хотелось укусить ее прямо там, навсегда сохранить для мира и для себя эту красоту, но чертов человеческий и вампирский маскарад диктовал свои рамки. Ее покой не нарушил даже украденный силой поцелуй, удивление - да, но в ней не было страха. Муж оказался взбалмошным истеричкой, последовал вызов, естественно он ответил, но потом подошла она. Подошла и просила, а не умоляла. Просила, как просят вернуть то, что принадлежит им по праву. Когда так просят нельзя отказывать, это было частью того, что Флоренцо вложил в понятие чести Нобилис для себя. И он отступил. Муж мог говорить насмехаться и нести любую чушь про трусость. Это было лишь между ним и этой маленькой женщиной. Божественный покой верного решения.
Он оказался привязан к Кристель, как когда-то шел за Стефаном. Ему нравилось наблюдать за ней, за ее жестами, манерой наклонять голову и прикрывать рот, когда смеется. Его садила ревность, когда он видел, как по-хозяйски это человеческое животное прикасается к ней, не понимая всей сути ее чистоты. Но даже этот кусок мяса не мог запятнать то, что принадлежало самому Всевышнему. А потом были девять месяцев беременности. И ее невозможность стала абсолютно немыслимой. Будто сам Бог поселился в ее чреве. Новая Мария каждое утро сидела у зеркала, расчесывая свои волосы словно бы для него и слегка придерживала живот. Потом он наблюдал и за ребенком, любя его за угадываемые в нем ее черты, и передергиваемый легким раздражением от любой инаковости.
Но к чему было это дитя - полумера божественного с грязной примесью человека, когда сама Мадонна была перед его глазами? Вторая беременность протекала хуже, Кристель много болела и, когда до родов оставалось несколько часов, он пришел к ней во второй раз. Тонкий нюх подсказывал, что тело готовится разрешиться от бремени. Но пот ее был неприятно липким и лихорадочным, он ощущал это в запахе. Он предложил ей вечность. Ребенка, конечно, пришлось бы убить, совет никогда бы не дал разрешение на два обращения одновременно, к тому же младенец был непозволительно мал, таких не обращают. Он целовал кончики ее пальцев, боясь разрушить эту ускользающую красоту. Рассказывая вкрадчивым голосом о всей глубине и покое ночи, и она даже улыбалась ему. Улыбалась как другу детства - ясно и светло, и казалось, что рассвет приближался с этой улыбкой. А потом она покачала головой, и он поцеловал ее в лоб на прощание и в благодарность, что ни разу не услышал он нее нет за все неполных три года, что был рядом, пусть и незримо.
Человеческое животное лютовало, в нем было столько ярости, что Флоренцо невольно усмехнулся. Он не смог бы горевать эффектнее. Да и к чему все это буйство плоти, когда Конти сумел своим духом прикоснуться к чему-то столь прекрасному? Со временем мысль о возможности сделать ее своей, обратить ее светлый образ в нечто до такой степени обыденное и земное казалось ему все более пошлой. И в итоге он был даже рад такому исходу и благодарен этому маленькому созданию, что пусть и косвенно сберегло для него мечту.
Старший больше напоминал мать, то все же даже в сумме они не были ей. И Флоренцо уехал на север, в столицу. Орлеан вымотал его, и захотелось без обязательной легкости Парижа. Там он вырастит со скуки очередного птенца, милейшую барышню с огромными глазами и характером дьяволицы. Эти отношения полуфлирта-полупротивостояния неплохо взбодрили и отвлекли его, напомнив, что плотские удовольствия не лишены своей прелести. Но ей захотелось в Англию, а он не терпел острова и подумывал о поездке в Америку. Предстояла долгая дорога и бескрайняя вода, а это значило, что стоило улучшить рацион. Теперь он охотился практически через день, загоняя в пену коня, прощаясь с Родиной, провожавшей его разбитыми дорогами и дождем. Прошло почти десять лет с тех пор, как он покинул Орлеан, город перестал восприниматься с легким трепетом, обратившись в серый европейский городок средней руки, он почти забыл, что когда-то ему казалось, что этот город самый особенный на земле. А теперь - обычный постоялый двор, умалишённый маленький конюх и дрянное вино.
Вот и почти все, как прощалась с ним Родина. Практически весь конфликт за передел австрийского наследства провел в Северо-Американских Соединённых Штатах. Три года как вернулся в Европу.

*Дорога к Храму - раннее название крестовых походов
** В тот период считалась недопустимой прямая молитва, церковь выступала как обязательный посредник.
***Дорога к храму - переносное значение, способ встретиться с Богом при жизни.

9. Особенности/предпочтения
В стремлении найти Бога может забыться. Тонкий нюх, способен учуять болезни и яды, что имеют запах. Составление эфирных композиций его успокаивает, как успокаивает музыканта подбор незатейливой мелодии.

10. Способности
Четвертое поколение. Доминирование, затемнение, присутствие.

11. Связь
370-90-3342

Отредактировано Флоренцо Конти (2015-11-26 22:15:06)