...Зубы этого человека были слишком острыми, как показалось Себастьяну сначала. Потому что кожа поддалась как-то быстро и не было той отвратительной боли, когда кто-то пытается прокусить кожу тупыми зубами.
Себастьян едва шикнул, когда почувствовал, как руку укололо в ноющем месте, а потом приготовился к чему-то неприятному. Однако все ожидания провалились с треском, когда кожу прокусили во второй раз. Теперь Себастьян не чувствовал даже боли. Он ощутил лишь холод чужих губ и подивился тому, что они похожи на лед, но не обжигают и отпрянуть не хочется.
Пожалуй, юноша испытал бы что-то вроде смущения, не будь его разум омрачен вестью о предстоящей смерти. Ведь это яд...и все попытки Флоренцо, как бы он ни старался, тщетны.
Себастьян даже виновато улыбнулся, а потом хотел было сказать, что не стоит тратить силы, ведь мужчине тоже досталось, как по телу пробежал жар. Совершенно непредсказуемый жар, потому что в этой коморке было достаточно холодно.
Мышцы усталого тела тоже наполнились теплом, расслабляясь. Себастьян было подумал, что это действие яда, но смерть от укуса гадюки не может быть такой приятной. Тело будто бы окутывали теплые нити, которые пульсировали в такт с биением собственного сердца - спокойное, размеренное и такое легкое, что Себастьян невольно прикрыл глаза, стараясь дышать глубже и поймать те приятные ощущения, которые в любой момент могли закончиться новой агонией.
Себастьян пропустил момент, когда Флоренцо отстранился от ранок на руке. Он был слишком расслаблен, чтобы понять происходящее в первые секунды. И страшно было признать, что хотелось испытать нечто подобное вновь.
Кажется, его поцеловали в шею, что вызвало в мозгу легкую вспышку. Себастьян моргнул пару раз, уже чуть трезвее уставившись на Флоренцо, но все еще прибывая в состоянии, в котором он напоминал себе облако с мелкими грозовыми разрядами.
На землю возвращает совершенно неожиданный поцелуй. Мягкие губы. Себастьян не смеет шевельнуться, даже дышать перестав. От неожиданности бросает то в жар, то в холод. Неловко, странно, слишком путано.А потом этот огонь внутри взрывается, словно порох.
Себастьян отпрянул, упираясь рукой в грудь мужчины и увеличивая расстояние меж ними.
- Какого черта? - тихо, но возмущенно выпалил он, непонимающе глядя то в глаза Флоренцо, то на его губы, будто бы пытаясь понять - не привиделось ли. И почему сердце опять бьется в глотке.

Себастьян вздернул брови и покачал головой. Стопор, накативший на него всего секунду назад, постепенно прекращался, но в теле оставалась странная теплая усталость. Он даже уставился на свою руку, которой упирался в грудь Флоренцо. Отпечаток зубов, покрасневший и еще чуть-чуть сочащийся кровью.
- Странные ощущения, - нахмурился юноша, вновь поднимая глаза на Флоренцо и осторожно убирая руку с его груди.
Сейчас Себастьян чувствовал себя таким запутавшимся, каким не был даже в годы обучения. Там все было просто, здесь же...С одной стороны проще не бывает: человек был к нему добр, отсюда и это странное тепло. Но с другой стороны - это ведь все не просто так.
Недоверчивость скользнула во взгляде и, покачав головой, Себастьян прижал ладонь ко лбу. Разум шел кругом. Откуда все это в его голове?Откуда это странное желание вновь почувствовать себя грозовым облаком?
- Не переживайте. Просто не нужно делать так больше, - пробубнил де Моро, смотря теперь уже не себе под ноги, а на Флоренцо. - Я вас не брошу. Мы выберемся отсюда.
Себастьян улыбнулся практически ободряюще, если бы не забравшиеся в душу черные лапы сомнения, то улыбка вышла бы настоящей. Он уже сомневался, что выйдет отсюда: устало тело, устал разум. И необходимости держать спину ровно уже не было.
Драка, похищение, потом эта комната и внезапная лихорадка. Этого ведь не могло быть...он не был болен, не был заражен, да и ран никаких открытых не получал. А потом эти ощущения, бьющееся в горле сердце. Себастьян прикрыл глаза, пытаясь мыслить логически, хотя в последние часы этого не получалось.
Зачем похитителям сначала кормить их, а затем кидать к нему ядовитую змею?
- Зачем они кинули сюда змею? - непонимающе пробормотал Себастьян,сжимая свои плечи пальцами. - Зачем покормили нас, прежде чем собрались убить одного? Это значит, что выкуп отказались дать...ведь прошел уже день и они могли связаться с моими родными. А что с вашими? Вы ведь говорили, кажется, что...что у вас никого нет.
Вскинутый на Флоренцо взгляд был острым и темным от усталости и запутанных мыслей.
Отец отказался заплатить за него? Поэтому его решили убить. Но почему не прирезать? Зачем змея? Развлечение?
Себастьян поднялся на ноги. Его повело в сторону, но злость и раздражение позволили сохранить равновесие. Замерев ненадолго в центре комнаты, он резко развернулся и, подойдя к двери, принялся бить ее ногой.
- Откройте! - выкрикнул он. - Какого дьявола вам нужно?!
Схватившись за ручку, он принялся дергать дверь, пока к горлу не подкатил горький ком.
Им нужен был этот раненный парень? Себастьян замер, поворачиваясь к лежащему на соломе телу. А что если пригрозить его смертью? Ведь он запросто сможет подтолкнуть к границе того, кто и так одной ногой в могиле.
- Идиот, о чем ты думаешь, - прошипел Себастьян зло.
Это ведь пациент. Его нужно спасти, а не убивать. Не выменивать его жизнь на их с Флоренцо. При том, что его собственная уже держится на волоске.
Себастьян в очередной раз пнул дверь и требовательно уставился на нее, будто бы ожидая, что она откроется по первому требованию.
Наивно.
Опустив голову и устало вздохнув, Себастьян отступил от двери, больше даже не глядя в ее сторону. Если это можно было называть отчаянием, последней каплей, за которой начинается выжженная пустыня, то это так и было. Отчаяние накрыло с головой и не показать это становилось все труднее.
После всей этой боли хотелось, чтобы все быстрее кончилось. И к своему удивлению Себастьян осознал, что во всей этой холодной пустыне Флоренцо кажется относительно теплым и успокаивающим.
Даже за свои попытки вынести дверь сделалось стыдно. Подойдя к мужчине, сел рядом и покачал головой:
- Простите. Я немного погорячился...
Бросив взгляд на мужчину, чуть нахмурился, будто бы показывать свою усталость было физически больно, но все же привалился к чужому плечу лбом, прикрывая глаза. Странное спокойствие, охватившее тело тут же, заставило едва заметно улыбнуться. 
- Это эгоистично прозвучит, - пробормотал Себастьян, не отнимая головы от чужого плеча. - Но я рад, что вы тоже здесь...я бы, наверное, уже бы сдался без вас.

Отредактировано Себастьян де Моро (2016-01-08 11:22:42)

- Поверьте, я знаю, что это за змея, - усмехнулся Себастьян, прикрыв глаза и замирая от прикосновений. Нужно расслабиться. Об этом говорит и кричит все уставшее тело. Разум требует довериться тому спокойствию, которое вдруг охватывает его. То ли это усталость и бессилие, то ли рядом с "сокамерником" действительно все иначе. Пустыня не жжет, песок ее не врезается в глаза, а холод не так сильно сдавливает тело. Сердце бьется чуть быстрее обычного, из-за чего в голове странное ощущение шаткости и подниматься от чужого плеча вовсе не хочется.
Разве так правильно?
- Если честно, думать об этом не хочется совершенно. Мне кажется, чем больше мы об этом думаем, тем больше выматываем себя, ситуация от этого не поменяется. Я намерен просто ждать удачный момент для бегства. А разобраться в произошедшем можно уже будучи на свободе, и в сопровождении солдат вороша это гнездо.
Себастьян хотел было возразить, но осекся. А что они смогут сделать, если будут бросаться на дверь и провоцировать похитителей? Лишь усугубят ситуацию.
Он вновь прикрыл глаза, позволяя себе устроиться поудобнее головой на чужом плече. Сейчас это чувство спокойствия дорогого стоило. Но взгляд вновь спустился к своему укусу. А что будет, если их убьют? Теодор никогда не поверит, что Себастьян бросил его потому что что-то случилось. Он будет думать, что старший брат просто не дождался и решил сбежать сам...От этих мыслей стало мерзко на душе.
- Почему мне было так странно, когда вы пытались вытянуть яд? - все-таки произнес он свои мысли вслух.  - Это было...не похоже на боль, хотя рука болела адски. Почему это было...
Себастьян осекся, закрывая глаза и прикусывая губу до боли, чтобы  замолчать раньше, чем слова сами пойдут дальше. Но их будто бы кто-то вытаскивал мелкими крючками.
- Приятно.

- Действие яда, - задумчиво повторил Себастьян,  открывая на минуту глаза, а затем вновь опуская веки. - Действие яда способно причинить боль, превратить ее в агонию. Но не это...оно не принесет удовольствия.
Себастьян вновь замолчал, поджимая губы сильнее и непонимающе смотря в пол. Почему он заговорил об этом? Раньше откровенничать тянуло только с младшим братом. А сейчас...?
И пальцы в волосах. Какого черта происходит и почему тело вместо того, чтобы оттолкнуть и возмутиться, расслабляется все сильнее, едва ли не становясь теплым воском в ожидании...чего? Себастьян понимает, что он чего-то ждет. Поэтому и не двигается, задерживает иногда дыхание и тогда перед глазами вспыхивают черные точки, а в висках пульс только набирает силу. Но по коже пробегает приятный холодок и под ложечкой тянет волнительным.
Чего можно ждать сейчас?
- Сон на морозе...наверное, я уже засыпаю, - проговорил Себастьян, поднимая мутные глаза на сидящего рядом мужчину. В голову забирается обманчивая мысль: а вдруг это смерть? Что если она подкрадывается так медленно, так плавно? Что если бог решил пожалеть его и не приносить агонию последних минут? Только вот в бога Себастьян не верил.
- Мне очень странно. Я не понимаю..., - он чуть хмурится, думает, а затем смотрит в упор на своего "сокамерника" и все-таки задает свой глупый вопрос: - Может быть, я умираю?

Cебастьян слушал, вслушивался. Казалось, Флоренцо вот-вот скажет что-то важное. Но нет. Восток, Клеопатра, яды...Тогда чего же он, де Моро, так ждет? Откуда это поднывающее ожидание?
-Думаю, да. Я просто устал...Человеческий организм, увы, не всесилен, - усмехнулся Себастьян в попытке сменить минорную ноту их разговора. Ему даже действительно показалось, что он очень хочет спать, поэтому , подобрав ноги под себя, он без зазрений совести уперся виском в плечо Флоренцо и закрыл глаза.
Сон пришел практически сразу. И на этот раз в нем не было кровавых картин и беспокойства.

Разбудил его щелчок, затем скрип. Себастьян открыл глаза и хотел было выпалить что-то недовольное и послать Марселя, но взгляд наткнулся на каменную стену, под щекой ощутилась ткань чужой рубашки. Он поднял глаза и тяжело вздохнул: это все не сон. Но странная радость забрезжила внутри, стоило увидеть, что он не один.
А потом в двери зашли. Тот юноша и человек, что приносил им еду. Себастьяна, схватив за предплечье, вздернули на ноги, Флоренцо, судя по возне сзади, тоже.
- Пошли прочь! - прорычал де Моро, пытаясь вырваться из каменной хватки.
Это был подходящий момент. И, если бы не пропавший нож, он мог бы увенчаться успехом...
Себастьяну даже удалось на миг отпихнуть от себя бывшего "просителя" о помощи, но все же после всех событий тело было все еще ватным и его вновь перехватили.
Возня была недолгой, как и путь по узкому коридору куда-то вниз. Чем дальше они шли, тем глубже уходили вниз. И начало пахнуть землей и сыростью,  вловно бы они спускались глубоко под дом. Когда их процессия остановилась, ведущий Себастьяна провернул в замке ключ. Толчок в спину, руки налетели на стену. Себастьян было развернулся, чтобы вновь попытаться пробиться, но Флоренцо затолкали следом и дверь закрылась. Щелкнуло.
Тишина.
- Твари, - прошипел юноша, ненавистным взглядом сверля дверь.

Отредактировано Себастьян де Моро (2016-01-10 10:51:11)

Себастьян устало съехал по стене и прикрыл глаза.
Вспышка сил и злости, которая обрушилась на него там, наверху, оставила тело после себя выжженным и опустошенным. Сбеастьян даже на миг будто бы провалился в очень короткий, на пару секунд сон, в котором разум его вмиг опустел и сделался приятно невесомым.
А потом Себастьян вновь открыл глаза, подгоняемый все тем же странным ощущением. Ожидание.
Чего он ждет?
Он поднял глаза на оглядывающегося Флоренцо. В спутанном сознании мелькнул возмущенный вопрос: почему он до сих пор стоит так далеко? Себастьян тряхнул головой, прижимая ладонь ко лбу и пораженно хмурясь.
Хотелось тепла. Хотелось почувствовать, как по волосам гладят осторожные пальцы, как спокойствие заполняет изнутри слепой уверенностью в том, что даже на каменном полу, в каменной камере уютно. Даже уютнее чем дома.
И дело не в том, что Себастьяну внезапно понравилась отделка диким камнем больше, чем деревянные панели и фрески. Дело в том, что рядом с этим человеком спокойно так, как не было спокойно никогда.
А еще это ожидание.
Взгляд скользнул к губам Флоренцо, совершенно нагло и невоспитанно.
А, может, все дело в том поцелуе?
- Это место...- поняв, что слишком долго молчит, нервно выдохнул Себастьян. - После нашей камеры можно считать комнатой во дворце короля.
Он попытался посмеяться, но взгляд все равно застыл на чужих губах. Голова будто бы закружилась, но лишь от собственной нерешимости. Почему так тянет? Себастьян глубоко и шумно вздохнул, понимая, что даже дыхание не приносит удовлетворения больше.
- Вы...сядете рядом? - совершенно нелогичный, странный и неправильный вопрос. Себастьян осознает это в последний миг и недовольно хмурится, кусая себя за губу, будто бы в отместку за глупости, что говорит его язык. - Простите. Я...вы не обязаны. Я просто устал. Наверное. Слишком.
Закрыв глаза, откинулся затылком на стену, вновь шумно выдыхая.

Такая простая просьба: встать, сделать пару шагов и дойти до Флоренцо.
Себастьян почему-то медлит, вглядываясь в мужчину, затем в стену за его спиной. Так просто: встать, подойти. Но так сложно, потому что Себастьян пугается этого странного притяжения, которое цепляет крюками за ребрами и тянет, горячей тяжестью лежит на сердце и сдавливает легкие. Но это не больно. Это волнительно.
"Я схожу с ума", - мысленно поздравил себя Себастьян, все-таки поднимаясь на ноги. Сесть рядом будет тяжело, практически невозможно, потому что уже сейчас Себастьян чувствует, как сильнее тянет нечто, как замирает дыхание на миг.
Хочется позволить себе пережить эти странные эмоции, впустить их в себя, но до холода в пальцах страшно. Потому что непонятно. А люди всегда боятся неизвестного.
"Меня никто не ищет. А у ночи я буду мертв...зачем запрещать себе что-то?", - мелькнуло в голове и Себастьян все-таки подошел к дивану. 
Он опустился на него так медленно, будто бы боясь, что в теле вновь разольется внезапный приступ боли: ведь не могла лихорадка уйти так просто, а яд змеи раствориться в теле. Флоренцо прав был: этот яд очень странно убивает. Очень приятно.
Стоило Себастьяну сесть рядом, как тело вспыхнуло и пришлось опустить голову, медленно выдыхая. Закружилась голова. Приятно так закружилась.
Помедлив, он перестал напоминать истукана и, пододвинувшись ближе, омертвел. Да, Себастьян не ошибся, думая, что здесь будет лишь тяжелее. Бросив быстрый взгляд на Флоренцо, Себастьян виновато улыбнулся, хотя улыбки видно и не было, а тело уже скользнуло вниз, устраиваясь удобнее головой на коленях мужчины.
Себастьян прикрыл глаза. Вот. Это спокойствие. Тихое, медленное, затекающее в тело патокой, заполняющее вены странным гулом, окутывающее тело тем самым ожиданием, что покинуло лишь на миг, а теперь усилилось.
- Как вы думаете, почему нас перевели сюда? - спросил Себастьян, закрыв глаза и пытаясь успокоить забившееся так быстро сердце.

- Не знаю, может то помещение понадобилось для кого-то еще?
О таком зверстве даже думать страшно. Кто-то еще будет сидеть в той комнате, кому-то еще предстоит пережить все эти муки, весь этот страх. Возможно, для них придумали что-то новое...
Но Себастьян думает об этом лишь вскользь. Сейчас даже мысли о раненом, оставленном в одиночестве, человеке как-то призрачно скользят где-то глубоко в голове и лишь совсем немного покрывают холодом кожу.
Тепла больше.
Вновь закрывая глаза, Себастьян шумно выдохнул. Противиться собственному сошедшему с ума сознания больше нет сил, хотя он до сих пор пытается, если не найти, так придумать рациональное объяснение своему состоянию. Даже не состоянию, а нежеланию отходить далеко от этого человека и страху, совершенно нелогичному ужасу, что за Флоренцо опять придут, уведут в другую комнату.
Одиночество сейчас представлялось самой настоящей пыткой. Даже хуже укуса змеи.
"Ты раскис", - язвительно подмечает внутренний голос, но Себастьяну не стыдно. Ему плевать: после всей этой боли и усталости он не чувствует ничего ужасного. Ему спокойно.
Совершенно не отдавая себе отчет в том, что делает, Себастьян перехватил руку Флоренцо, что до этого оглаживала его волосы. Юноша замер на долю секунды, будто бы пытаясь пережить свое неслыханно неподобающее поведение. А затем прижимает чужую руку к себе, под горлом над выемкой между ключиц. Да. Так становится еще спокойнее и тело расслабленно подбирается, сжимается, будто бы пытаясь оказаться ближе к источнику странного, не физического тепла.
- Мой.
Глаза все-таки открылись, взгляд остро полоснул по стене напротив. Он ведь не ослышался, Флоренцо проговорил это тихо, но отчетливо. Себастьяну бы вспылить, вскочить и прочесть лекцию на повышенных тонах о том, что он ничей, но не хочется. Он не находит в себе достаточно злости, чтобы отплатить ею на доброту и заботу.
Он накрыл руку Флоренцо своей ладонью, понимая, что пальцы мужчины совершенно холодные.
- Вы замерзли, - усмехнулся Себастьян. Неудивительно: они который день сидят в каменном помещении, а на Флоренцо лишь рубашка. - Сейчас.
Кажется, то, что он собирается сделать - немыслимая мелочь, которой можно отплатить за спокойствие. Перевернувшись так, чтобы упираться в колени затылком, он обхватил ладонь мужчины второй рукой, подтягивая к лицу и тепло выдыхая на озябшие пальцы. Но неловкость сковывает, стоит губам задеть холодную костяшку и Себастьян чуть отстраняет чужую руку, бросая резкий взгляд на Флоренцо. А если заметил?
"Что у тебя в голове", - страдальчески стонет голос.

- Не бойся.
Себастьян наморщил лоб, потому что явственно представил, как он сейчас выглядит. До ужаса хотелось, чтобы это нетерпение внутри прекратилось, чтобы дали напиться воды и утолили эту зудящую под кожей жажду.
Но что-то внутри перебарывает и он с замиранием сердца поднимает глаза, чтобы посмотреть в чужие снизу-вверх. Таких спокойных глаз он давно не видел. Огонь, страх, страсть, злость - все это было в чужих глазах, но не в этих. Хотя глаза Флоренцо нельзя было назвать безэмоциональными или пустыми. В них было много эмоций, но они были спокойными. Так смотрят люди, знающие много. Слишком много.
Он обхватил руками запястье мужчины, поднося его руку к губам вновь. Тепло выдохнул и, прикрыв глаза, прижал к своей щеке. Меж черных бровей залегла глубокая морщинка, но сердце радостно пропустило пару ударов, пока Себастьян грел холодную ладонь своей щекой, невольно прикрывая глаза.
Жажда стала меньше, словно прикосновение уняло ее. Он чуть повернул голову, вновь касаясь губами бугра под большим пальцем. Теперь осознанно и чуть дольше случайного прикосновения.
Но Себастьян тут же открыл глаза, пораженно глядя на Флоренцо. Молчаливый вопрос, диалог, который не произнесет язык, потому что онемел.
- Я сошел с ума, - пробормотал он в чужую ладонь.

Замерз? Себастьян сначала даже не понял, почему Флоренцо спрашивает это, потому что ворох прикосновений, обрушившихся на него, выбил почву из-под ног. Или что там было...камень?
Флоренцо просил довериться. Почему-то сейчас это показалось самым простым решением всей этой проблемы. Себастьян даже кивнул, позволяя себя прижать. Хотя ладонью вновь надавил на грудь мужчины, как тогда в той коморке, когда Флоренц решил его поцеловать. Инстинктивный жест, показывающий самому себе, что упрямство все еще сидит внутри, хотя через него хочется перешагнуть.
- Нет, мне не холодно. Наверное, - сказал Себастьян на удивление твердо и четко, хотя и не очень громко. Куснув губу в замешательстве, он вздохнул: - А что делать, если я не понимаю своих желаний? Они...терзают меня, как жажда. Я будто хочу пить, но не могу напиться. Это...
Себастьян прикрыл глаза, опускаясь виском на чужую ключицу. Ожидание. Снова ноет, снова тянет. И чем ближе, чем явственнее он чувствует чужой запах - тем сильнее ждет чего-то. Горячий вздох получается практически в чужую шею, разбиваясь о белую кожу:
- Это нелогично.
Себастьян едва соображает из-за слишком громко бьющегося сердца. Своего. Удары тяжелые, гулкие. Они глушат мысли и он просто чувствует, как в груди о ребра ударяется камень, пуская по телу волну жаркого холода.
Это яд. Наверняка яд. Поэтому и дыхание такое тяжелое, глубокое. Поэтому и жарит так изнутри, поэтому и сердце замирает. А от слабости хочется прижаться к спокойному Флоренцо.
- Мне рядом с вами спокойно, - продолжает бормотать Себастьян в чужую шею, касаясь ее то губами, то носом. Теперь случайно, хотя уже сам не понимает, где случайность, а что его тело делает намерено, дабы обмануть собственный же разум.

Себастьян любил логику. Он любил разум в любых его проявлениях. Но сейчас чувствовал себя той самой грозовой тучкой, которая пригрелась и больше не хочет громыхать громом и стрелять молниями. И последние крупицы логики добивает тихий хрипловатый голос, а следом и поцелуй в висок.
Себастьяна будто бы той самой молнией прошибает. Это легкое касание, прохладные губы. В голове вспыхивает, будто бы он только что нашел то, что не давало покоя. Он ждал этого?
Легкое разочарование.
Не совсем.
Сев так резко, что закружилась голова, Себастьян на короткий миг прикрыл глаза, пытаясь разобраться, где небо, а где пол. Горло сдавливало от нехватки воздуха, но стоило сделать глубокий вдох, как все это прошло.
Логика. Желания.
Язык тела. Что происходит?
Он повернулся к Флоренцо лицом, внимательно и даже испытывающе глядя на мужчину. Взгляд человека, который безмерно устал, который хочет разобраться в терзающих его эмоциях.
- Хорошо, - решительно кивнул Себастьян.
Он даже зол на себя за все эти метания, потому что никогда не любил нерешительность в других, а в себе это качество пытался выжечь очень давно. Сомневающийся лекарь  - смерть для пациента.
Хватаясь за последнюю зацепку, Себастьян накрыл чужую щеку рукой, поворачивая лицо мужчины к себе. Пальцы холодели, сердце в груди вовсе замерло.
"Что ты можешь мне дать такого, что меня так тянет?", - спросил мысленно Себастьян у этих, кажется, слишком спокойных для данной ситуации глаз. - "Что уже дал?".
Большой палец провел по скуле, что оказалась такой же холодной как и руки Флоренцо. Спокойствие. Каждое прикосновение - дарило спокойствие, уверенность, что так и должно быть.
Он двинулся вперед, не спуская взгляда с чужих глаз. Нелогично. Но чем ближе - тем громче бьется сердце, а уж когда губы замирают в сантиметре от чужих, сердцебиение оглушает.
Сознание ликует, будто бы Себастьян подобрался к разгадке так близко, но все равно не видит ее.
Глаза все-таки пришлось закрыть, потому что в голове стало мутно и, не вытерпев этого напряжения, сковавшего все тело, Себастьян тронул неподвижные губы своими. На секунду жизнь выпали из реальности. Только темнота перед глазами. Затем он прихватил нижнюю губу мужчины. Собственные казались слишком сухими и жесткими. Зато дыхание, которое вырвалось из легких, должно было согреть эти холодные губы тем жаром, что выскользнул наружу.

Его поддержали, погладили. Себастьян, признаться, был уверен, что Флоренцо оттолкнет. И с каждой секундой эта уверенность крепла, а секунды нынче растягивались, тянулись и цеплялись за пальцы. Время не текло, время остановилось в своих песочных часах.
Себастьян чуть отстранился, втягивая в себя слишком густой воздух. Сердце билось так быстро, что стало даже немного больно и юноша приложил руку к груди, поморщившись.
Взглянуть в глаза мужчины было невозможно: тело будто бы парализовало, охватило липким холодом. Наверное, не стоило этого делать, но как только он оторвался от чужих губ, внутри все заныло, загудело. Вновь сдавило капканом ожидания, и Себастьян все-таки поднял глаза, впериваясь в чужие. Хотел что-то сказать, но вместо этого придвинулся ближе, устав сомневаться и искать ответы на непонятные вопросы, что исходили из собственного сознания.
Рука со щеки Флоренцо скользнула ему на шею, затем на затылок. Пальцы пощекотали прохладные темные волосы, Себастьян шумно выдохнул, вновь придвигаясь ближе. Уже решительнее намереваясь успокоить поднимающееся внутри волнение, ту самую странную жажду.
Поцелуй все такой же осторожный, но теплее прихватывающий губы мужчины. В голове зазвенело, будто бы Себастьян залпом осушил кубок с ромом или терпким вином. Да, вином. Так правильнее. И стало спокойно, но в то же время безумно волнительно.  Так волнительно, что пальцы в чужих волосах чуть сжались, но тут же расслабились, а по губе Флоренцо прошел кончик языка. Следующий миг - чуть больше смелости и поцелуй становится глубже, смелее, прижимая губы мужчины сильнее, прикусывая нижнюю. Мурашки облепили спину, Себастьян отстранился на сантиметр, судорожно выдыхая, зажмуриваясь, и вновь в омут с головой, прижимаясь ближе и теперь желая согреть не ледяные пальцы, а всего промерзшего до костей путника.

Все поплыло в сторону, когда спина уперлась в подушки дивана. Себастьян даже сначала не понял, что произошло и почему потолок вдруг оказался перед глазами, а затем его загородил Флоренцо. Но ступор был недолгим: стоило руке мужчины погладить шею, как все тело зазвенело, подалось вперед, следом за лаской. Глаза закрылись и спину выгнуло слабой дугой. Жар ударил в лицо, в попытке спастись от наплывающего марева, Себастьян до боли прикусил губу, хватая Флоренцо за запястье блуждающей по собственному телу руки.
Де Моро открыл глаза, находя чужое лицо. Попытки найти ответы канули в Лету. Ничего невозможно найти, ничего невозможно понять. Только жар, который успокаивается лишь тогда, когда его касаются прохладные пальцы. И забывается все: дом, семья, проблемы. В голове звенит так же, как в каждой напряженной мышце тела. Прошлое стирается. Спустя пару секунд Себастьян уже не может точно сказать, кем он был до этого момента. Но одновременно в голове что-то острое. Оно не дает полностью провалиться, полностью расслабиться и перестать смотреть в глаза Флоренцо так осознанно, хотя хочется просто опустить веки.
"Я ведь веду себя...неправильно", - мелькает слабая мысль в голове.
Но и "правильно" и "неправильно" сейчас уже не существует, будто бы очередная волна жара сбивает все это.
Пойманная за запястье рука. Себастьян перехватывает ее крепче, ведя вверх и, добравшись ею до губ, прижимается ими к центру ладони. Холодные подушечки пальцев касаются прикрытых век и это даже приятнее, чем самые горячие поцелуи. Но губы ведут вверх по линии жизни на чужой ладони, добираются до пальца и прихватывают подушечку зубами. А потом Себастьян шумно выдыхает, сгорая от собственных совсем уж неподходящих случаю действий. Логика еще пытается бороться с внутренней жаждой, но все тщетно. Он опускает руку Флоренцо на свою шею, приподнимается на локте и вновь целует чужие губы. Но промахивается и они попадают куда-то под ухо мужчины.
- Я себя не понимаю, - хрипло шипит Себастьян. - Но мне и не зачем. Я так устал думать.
Он действительно устал искать причины, а рука на собственном горле посылает по телу странную дрожь и мурашки.

Удушение. Себастьян прекрасно знал, как оно действует на тело: сначала пульс начинает биться только под пальцами Флоренцо, затем бьет в голове и поселяется в висках, чтобы затем охватить все тело.
И нехватка воздуха усиливает ощущения. Поцелуи по лицу не кажутся больше такими холодными.
В голове становится пусто и Себастьян, наконец, прощается со всеми своими мыслями и сомнениями. Расслабленная улыбка едва касается губ, которые тут же находят чужие. Без попытки вдохнуть касаются поцелуем, а потом воздуха все-таки становится слишком мало и, опустившись на подушки, Себастьян приоткрывает рот и тщетой попытке вдохнуть.
Только тело почему-то не хочет отталкивать. Оно наоборот желает притянуть ближе. Колено согнутой ноги оглаживает бок мужчины и в лицо бросает краской, несмотря на удушение и бьющий в голове пульс. Легкие жжет огнем, Себастьян приоткрывает пьяные от всего этого глаза.
Спокойствие сменяется пульсирующей по всему телу жаждой. И, к своему огромному смущению, эпицентр этого жара скручивает тугим огненным шаром внизу живота, заставляя ногами обхватить чужие бедра и дернуть к себе ближе, когда перед глазами пошли черные точки.