Туман низко стелился по двору. В нем тонули быстрые шаги приехавшего столь поздно путника. Если бы кто из слуг увидел его сейчас, то подумал, что по двору, стремительно рассекая опустившиеся густые сумерки, движется призрак. Тем более, что среди слуг давно ходили слухи, что старший из братьев давно сгинул где-то на просторах неизвестных земель. Правда, слухи так и остались слухами. Себастьян был жив и здоров, разве что чертовски устал с дороги.
Последние часы пришлось трястись в седле, загоняя лошадь практически до вспененных боков. На экипаж банально не осталось денег, что само собой было такой глупостью для того, кому еще при рождении было приписано неплохое такое состояние. Правда, в наследство. Но деньги никогда не были проблемой. Никогда до тех пор, пока Себастьян не решился пуститься в вольное плавание за оградой особняка и даже за пределами Франции.
Остановившись на миг, парень поднял глаза. Дыхание было тяжелым, а спина ныла от долгого пути. Одежда запылилась и местами являла собой весьма плачевное зрелище. Но улыба все равно растянула губы, когда взгляд прошелся по высоким французским окнам, освещенным изнутри янтарным светом. Таким теплым и привычным, что все эти холодные сумерки отходят на второй план.
" Я дома?", - неверяще пронеслось в голове, и парень тряхнул головой, вновь срываясь на быстрый шаг.
Хотелось верить, что его встретят не пустые стены и дотошные слуги, а то ощущение дома, которое он оставил за плечами. Сердце быстро билось. Он оставил не только прошлое, но и младшего брата, за которого долго чувствовал ответственность и даже пару раз порывался вернуться раньше времени, но просто не мог: обучение затянулось и затянуло. А сейчас в голове пульсировала и вина, и радость и предвкушение встречи. Каким стал Теодор? Взрослым совсем? Наверняка, умным и собранным. Впрочем, брат всегда казался ему слишком взрослым для своих лет и иногда Себастьяну казалось, что это он старший.
Однако он волновался. И волнение вновь заставило остановиться в холле, напугав своим видом вышедшую на звук закрывшейся двери горничную. Приложив палец к губам, Себастьян отрицательно покачал головой и в этот момент услышал приглушенную мелодию. Грустную, красивую.
Взгляд сам собой поднялся к потолку, а спустя пару секунд и сам Себастьян ринулся к лестнице. Перепрыгивая через несколько ступенек, он взбежал наверх и замедлил свой шаг, стараясь ступать по ковровой дорожке, устилающей коридор перед вереницей дверей, как можно тише.
Не хотелось вспугнуть.
Он остановился в широкий дверях, совершенно глупо улыбаясь. Предчувствие не ошиблось: эту игру он бы узнал из многих. Дорожная сумка бесшумно легла на пол, а взгляд Себастьяна волнительно прошелся по спине чуть раскачивающегося брата.Почти не изменился. Почти такой же, каким он его оставил в этом доме.
И стало совестно. Оставил, бросил...хотя знал, что отец...
Не желая думать обо всем этом, Себастьян подхватил бесшумно стоящий у стены стул и, подойдя к инструменту, опустил его рядом с Теодором, садясь следом. Дождавшись, пока брат сделает паузу, все еще не замечая его, подстроился под ритм и под пальцами заскользили белые клавиши.
Он играл не так хорошо, как Теодор, но...
Закусив губу, Себастьян пытался не улыбаться слишком широко, поглядывая то на свои руки, то на профиль Теодора.
- Здравствуй?

Cебастьян засмеялся тихо, затем громко, не сдерживаясь. Отца дома не было, значит, можно было позволить эмоциям взять верх. Тем более, так давно хотелось.
Встав на ноги, Себастьян резко потянул Теодора следом и на несколько секунд оторвал того от земли, демонстративно закряхтев, как старый дед.
- Ты совсем тяжелым стал, - еле сдерживая смех, выдохнул он.
Конечно, врал. С тех пор, когда он вот так вот в детстве таскал младшего, ничего не изменилось. Легкий, разве что выше.
Опустив Тео на пол, он ухватил его за плечи, отстраняясь и оглядывая с ног до головы. Взгляд был горящим, но на дне зрачка залегло волнение: нет ли новых синяков или ран. Но ведь Теодору об этом необязательно знать, да?
Сердце продолжало биться быстро-быстро, улыбка растягивала губы до боли в щеках.
- Я не знаю...надолго, - выдохнул Себастьян, продолжая потирать плечо брата, не в силах отвести взгляд. Все это казалось нереальным, будто бы не он сам приехал домой, а все это лишь очередной сон. Сколько раз видел эту встречу..но иногда во снах он возвращался в пустой дом. К руинам и двум могилам.
А сейчас реальность была более чем радостной: с Теодором ничего не случилось, дом - не руины. Жизнь никогда не казалась ему лучше ,чем сейчас. И пусть собственная одежда была месивом из старого тряпья, волосы неряшливо растрепаны, а от усталости ломит все тело. Это было так неважно.
- Ты как тут? - уже тише спросил Себастьян и, нервно тряхнув головой, опустил глаза на миг. - Прости...я совсем не писал. Это так неправильно. Я засранец. Можешь врезать даже.

Щеки действительно свело от улыбки. Кажется, он уже давненько так широко и так долго не улыбался. Быть дома, быть рядом  с братом, с которым провел все детство и все отрочество, было чем-то...странным. Почти забытым, похожим на сон. Себастьян никак не мог отделаться от ощущения, что вот-вот проснется и вокруг будет лишь бедно обставленная комнатушка, да крысы...
- Я не забыл про тебя!- возмутился Себастьян не зло, когда они свернули в просторную залу. - Были...причины. Но об этом потом!
Себастьян в очередной раз широко улыбнулся, останавливаясь на миг посреди комнаты. Вряд ли дом когда-то вызывал в нем теплые чувства. Скорее, это было место, где жили воспоминания. Плохие ли, хорошие...но воспоминания. И лишиться их было бы страшно. Себастьян не переносил одиночества. Только пришлось научиться.
Комната была просторной и длинный обеденный стол занимал чуть ли не всю ее территорию. Стены были увешаны картинами, с которых строго смотрели предки. Иногда фамильные портреты перемежались натюрмортами, пейзажами...И складывалось такое ощущение, что этими цветными картинками просто хотели закрыть стены или пафосно подчеркнуть, что род де Моро насчитывает в себе не одно поколение.
- Думаю, тебе понравится то, что я узнал, - бросил Себастьян, подталкивая брата в сторону стула и, отойдя ненадолго, забрал свою тарелку с приборами и поставил рядом с ним. Сидеть через стол, как того требовали манеры светского общения, Себастьян не собирался. Это было бы глупо: так долго не видеть родного человека и отгородиться от него подсвечниками, да дубовой доской.
Сбросив с себя пропыленный плащ и откинув оный на соседний стул, Себастьян уселся за стол, опираясь локтем о спинку стула и с ухмылкой поглядывая на Теодора:
- Прогулка? Ночью? - он иронично вздернул брови, а затем, посерьезнев, жутковато прищурился и заунывным голосом провыл:- Маленький Тео уже не боится призрако-о-ов? Не боится, что они...
Цепкие пальцы вцепились в бок Теодора и чуть сжали, щекоча.
- Вырвут его печенку-у-у-у?
Себастьян рассмеялся, отпуская брата и берясь за вилку. Подумать только: столько лет прошло, а стоило оказаться рядом, как вспоминались все эти глупые детские выходки, истории и страшилки. Помнится, Тео всегда опасался, что увидит в темном коридоре призрака. Дом был большой и мальчишка тогда был уверен, что тут обязательно должны жить духи.

- Cходим в сад, - решительно кивнул Себастьян. - К тому дубу. Помнишь? Я хочу кое-что сделать.
На несколько минут старший де Моро только ел, не разговаривая. Лишь отвечал смеющимся взглядом на взгляды Теодора. Казалось, они могли общаться даже так, молча. Хватало только зрительного контакта, чтобы вновь начать подхихикивать, будто бы детство действительно ужалило в одно неприличное место.
Еда была вкусной, но съедена оказалась без особого аппетита. Простое топливо для организма, чтобы он вновь двигался и не отказал в самый неподходящий момент. Отдельная от семьи жизнь научила его ценить кусок хлеба лишь за то, что это пища, которая помогает жить дальше. Вкусовые изыски давно отошли на второй план.
А вот вино Себастьян пригубил с удовольствием, когда тарелка окончательно опустела.
- Тебе предстоит рассказать мне все, чем ты тут занимался без меня, - прищурился Себастьян, отодвигая от себя тарелку и вновь прикладываясь к бокалу. Хрусталь. Тонкий, дорогой. - Чем занимался, о чем думал, с кем общался...Мне интересно.
Себастьян, на миг откинувшись на спинку стула, провел рукой по лицу, стирая легкую сонливость после плотного ужина. Дорога выматывала, но ложиться спать он и не думал. Впереди была ночь за беседой. Откладывать было нельзя, потому что жажда разговоров становилась практически непреодолимой.
- Идем, - хлопнул себя по коленям Себастьян, подрываясь с места и подхватывая плащ на всякий случай. - Прогуляемся с тобой, а позже я приму ванну. Или...
Себастьян вновь хитро прищурился ,протягивая руку брату и загадочно проговаривая:
- Или все же боишься призраков?

Дом изменился, а вместе с ним и те, кто был заперт внутри этих массивных, древних стен. Едва не налетев на девушку, Себастьян сделал шаг назад, хмуря брови и пытаясь вспомнить, кто же это перед ним. Память на такие мелочи отвечать быстро не хотела, но все же лениво подсунула имя.
- Колет, добрый вечер, - вежливо улыбнулся Себастьян, кивнув.
Он только сейчас вспомнил, что эта девушка еще до его отъезда бросала на него странные взгляды. Когда-то он считал ее странной, а, повзрослев, понял, что она что-то вбила себе в голову. Возможно, сказку про какие-то там чувства к старшему де Моро.
- Как мать? - чтобы не показаться совсем уж скотом, прошедшим мимо, спросил Себастьян.
- Спасибо...хорошо, - пробормотала Колет, то опуская взгляд, то вновь поднимая. - А...вы вернулись, да?
Темные глаза девушки стрельнули в сторону Теодора и она будто бы засмущалась своей разговорчивости.
- Да. А теперь, прошу нас извинить,- кивнул Себастьян и, сжав руку брата, потащил его вперед по коридору. Тратить время на светскую беседу, в которой он был не заинтересован, Себастьян не хотел. И так этот разговор занял слишком много времени.
Стоило им оказаться у входной двери, Себастьян тихо шикнул:
- Она странная. Мне жутко от ее взгляда.
За порогом ночь была такой густой, что можно было удариться лбом об этот сумрак. Себастьян даже остановился ненадолго, щурясь, чтобы разглядеть тропинку, ведущую к саду. Мощеная серыми булыжниками, она практически не была видна в темноте, а свет от газовых фонарей вскоре сдавался набегающей ночной пелене.
Каких трудов стоило Себастьяну держать язык за зубами, пока они шли по этой тропинке в сторону все приближающегося сада. Изнутри так и подмывало начать разговор ни о чем, но он сдерживался, понимая, что брат упрямо говорить не начнет, пока они не окажутся подальше от дома. Себастьян и сам не любил разговаривать внутри этих стен, у которых действительно были уши. Даже сейчас, когда повзрослел, он опасался, что с утра отец узнает все до последнего его слова, сказанные Теодору. Такое уже бывало.
Сад обступил двоих парней плотным коконом сырой темноты. Спасали зажженные фонари, но туда, куда направились братья, свет их долетал едва едва. Из-за этого огромный, раскинувший свою крону, дуб казался каким-то черным, зловещим истуканом.
- Пришли, - улыбнулся Себастьян, расстилая плащ в корнях древа и садясь на него. Похлопал рукой рядом, мол, присаживайся, и обвел взглядом сад. Такой же ухоженный...по крайней мере, в темноте не видно, что кусты разрослись излишне буйно.
Взгляд поднялся на Теодора и, вздохнув, Себастьян спросил. Уже серьезнее без смеха или попыток пошутить:
- Рассказывай. Как ты тут.
Он действительно скучал. И сейчас чувствовал себя самым настоящим ублюдком из-за того, что уехал так быстро и так надолго. Кто знает, что произошло за это время с его младшим братом?

Себастьян лишь поджал губы, услышав про отца. Не хотелось сейчас разговаривать о нем.
Перехватив травинку из пальцев брата, он прикусил ее губами и задумчиво тронул языком острый кончик. О чем рассказать? Где был, что видел, что делал...Из всего того, что пришлось пережить, можно было написать целую книгу...
И все же слова Теодора кольнули виной изнутри. Он оставил его. Наверное, Себастьян сам не забудет это до скончания своей жизни.
- Ничего не стоит того, чтобы оставить тебя насовсем, - очень серьезно произнес парень, прежде чем сделать глоток сладковатого вина. Поморщился,передавая бутылку и глубоко втянул свежий воздух. - Я ведь вернулся. И всегда буду возвращаться.
Улыбнувшись темноте, он прислонился спиной к массивному стволу дуба, собирая в голове все то, что хотел рассказать. Спустя пару минут, рассказ медленно закрутился цветными картинками чужих стран, чужих обычаев. Ярких городов, странных людей. Себастьян рассказывал тихо, словно читал сказку готовящемуся ко сну младшему. Впрочем, сказки эти всегда заканчивались смехом и бессонной ночью в разговорах.
- Я был в Англии..Ты не поверишь, - воскликнул Себастьян, приваливаясь плечом к чужому. - Один ученый проводил там иридотомию...то есть он взял и рассек радужную оболочку глаза! И пациент остался жив...и даже смог видеть. Правда, это был очень пожилой бродяга с улицы, так что...процедура все еще далека от совершенства.
Себастьян передернул плечами, провожая взглядом пролетевшего мимо светлячка.
- А еще я был в Турции. Там очень-очень странные люди, Тео. Я к ним до сих пор привыкнуть не могу, но...зато они научились бороться с оспой. Не до конца. Совсем чуть-чуть, но мне кажется, скоро про эту заразу вообще забудут.
Рассказ закончился и повисла тишина, которая никогда не была неловкой. Себастьян повернул голову, глядя на темную макушку брата. Охотился с отцом. Не очень-то веселое занятие...
- Медицина...А как же девушки? - хитро прищурился Себастьян. - Наверняка, покоя не дают?
К выходцам из знатных и богатых родов частенько питали ненормальную любовь легкомысленные и падкие на чужое богатство девицы. Тем более, из Теодора вырос ладный парень. Это было бы странно, если бы младший не пользовался вниманием женской половины.

Себастьян, закончив свой рассказ, заметил, что Тео заскучал. Сделалось как-то неприятно и холодно на душе. Он молча кивнул, опустив глаза и несколько минут смотрел на руки, покусывая стебелек травинки.
Непонятно почему, но то, что его слова попускали мимо ушей и откровенно зевали, заставило покрыться какой-то каменной коркой.
- Была одна, - кивнул Себастьян, поднимая глаза на брата и криво усмехаясь. - Она...была англичанкой. Из какого-то знатного рода, но подхватила грипп. Долго ходила к моему Мастеру, а я записывал симптомы и лечение...
Себастьян пожал плечами, вытащил травинку и принялся крутить ее в руках.
- Ничего серьезного. Пара ночей и мы разошлись, - Себастьян откровенно прыснул, иронично поднимая бровь: - Нет. девушек у меня не было много. Чем я могу их завлечь, если даже родной брат засыпает от моих рассказов?
Старший де Моро никогда не любил быть в центре внимания. Он предпочитал слушать, наблюдать и запоминать. Общение, впрочем, складывалось легко и многие находили в нем тот самый интеллект и способность поддержать любую беседу. Сам же он был отвратительным оратором, а шутки выходили слишком мрачные, если уж он хотел пошутить.
- Да и некогда мне было. Первые месяцы я только писал, а потом мастер учил меня анатомии человека. Я почти не вылезал из морга...так что чаще мои свидания были с трупами, нежели с людьми.

- С трупами? - нахмурился Себастьян, даже подавшись вперед.
Он внимательно посмотрел в лицо брата. Сейчас, в свете луны, оно казалось слишком бледным, а кожа практически прозрачной. Эта полуулыбка, скользнувшая на губах Теодора ядовитой змеей, заставила старшего де Моро присмотреться к нему пристальнее. Брат всегда был задумчивым и никто не знал, что творится в его голове. Даже сам Себастьян иногда ловил себя на том, что хотел бы уметь читать мысли. Не всех людей, а конкретно Тео.
Наверное, чтобы уметь помочь, чтобы хоть как-то оградить брата. От самого себя.
И вновь внутри кольнуло тянущей виной: нельзя было уезжать. Нельзя было оставлять здесь, в этом мрачном особняке.
- Что ты имеешь в виду?
Себастьян даже выпрямился, подавшись вперед и внимательным коршуном нависая над братом. Взгляд бегал по лицу того, пытаясь зацепиться за что-то, что могло бы дать подсказку, но ничего. И, возможно, это все просто показалось Себастьяну.
Тяжело вздохнув, он опустил голову, покачивая ею и растирая пальцами переносицу.
- Ты прав, - проговорил он. - Мне уже пора думать о семье...но...не думается. Я не хочу обременять себя этими узами...я просто...
Себастьян прикусил губу, улыбаясь и вновь переводя взгляд на Тео. Этим можно было поделиться, кажется, только с ним. Младший брат понимал...иногда мог не согласиться, но в большинстве своем слушал и слышал. Не было ощущения стены, о которую слова бьются сухим горохом.
- Просто мне кажется, что я не смогу полюбить. Любовь...это слишком непонятно для меня. А семья по-расчету, потому что надо продолжить род, как говорит отец, нет...Мне вообще кажется, что я где-нибудь сдохну. Подхвачу какую болезнь  и сдохну.
Себастьян широко улыбнулся, хотя слова его не были веселыми, а взгляд радостным.
Тряхнув головой в попытке отогнать мысли, он повалился на плащ и уперся макушкой в плечо Теодора. Над головой раскинулось звездное небо и было вроде бы спокойно, если бы не мысли о том, что из этого дома нужно бежать. Только теперь почти наверняка он прихватит с собой младшего.

Ослушаться отца в этой семье значило практически то же самое, что заявиться в собор и признаться в том, что ты поклоняешься дьяволу и на днях в его честь принес пятерых младенцев. Себастьян даже прыснул от такой мысли, но все же передернул плечами. Он слушался отца, балансируя на той золотой середине, где послушание граничило с дерзостью. Иногда приходилось прикусывать собственный язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Мы...Себастьян прекрасно понимал, что с их отцом что-то не так после смерти матери. И все эти побои младшего, жестокость...это ненормально.
...Но это не могло удержать от того, чтобы строить свою жизнь самостоятельно. Он уже не был маленьким мальчиком. Увидел, как можно прожить и без огромного имения, без всех этих денег и иногда даже без благ цивилизации. Трудно, но можно. Зато это жизнь, а не рабство. И он был готов предложить такую жизнь Теодору. Предложить уехать из этого треклятого дома, заниматься тем, что нравится, что по душе. Но...оттягивал этот момент, понимая, что брату нужно получить образования, подрасти и окрепнуть.
- Ты - часть меня, - очень серьезно сказал Себастьян, улыбнувшись спокойно. - И я всегда буду рядом. Теперь уже точно.
Словно в доказательство своих слов, он успокаивающе провел ладонью по холодным волосам Теодора и тоже убрал руки за голову. Младший был спокоен. Внешне.
- И...как я вообще могу от тебя отвернуться? - даже усмехнулся парень. - Что бы ты ни сделал, кем бы ни стал - я буду твоим братом и дальше. Но...я никогда не позволю тебе причинить вред самому себе.
Тишина набегала ночным туманом, но холодно не было. Себастьян ненавидел ночи, но сейчас эта темнота не казалась одинокой и холодной. Улыбнувшись, он хитро прищурился:
- А ты собрался сделать что-то плохое?

- Что же скажет наш священник, - тихо засмеялся Себастьян поднимаясь. Покачивая головой, он смешливо добавил: - Ай-ай-ай, Теодор. Плохой мальчишка.
Он собрал плащ и, повесив его на руку, в ответ несильно пихнул Теодора в плечо, лишь потом зашагав следом за ним к дому. Время было уже довольно позднее, поэтому на первом этаже, да и на втором, их никто не встретил. Дом утопал в сонной тишине и полумгле: местами уже погасили и свечи и лампы.Себастьян успел отвыкнуть от размером имения. Маленькая комнатка была бы намного уютнее, чем все эти залы, половиной из которых они даже не пользовались.
Ванная комната находилась в смежной с его спальней комнате. Вещи, которые заботливые слуги уже перенесли к его кровати, пыльным напоминанием о прошлом стояли в гордом одиночестве. Потертая сумка представляла собой жалкое зрелище и, подумав, Себастьян достал из нее дневник в кожаном переплете, в который записывал и зарисовывал всевозможные органы. Следом на кровать легла чистая рубашка и штаны.
- Ты спать не собираешься? - улыбнулся Себастьян, повернувшись к брату. Из приоткрытой двери ванной комнаты тянуло теплом и сыростью. Уставшее тело молило о том, чтобы поскорее рухнуть в горячую воду.

- Маркиз де Моро отвык от всего, что вы называете цивилизацией, - широко улыбнулся Себастьян и, звонко чихнув от того, что пена попала в нос, едва не окунулся головой в воду, сложившись пополам. - Ну ты попал...
Отфыркиваясь, он поднял опасно блеснувший взгляд на Теодора и улыбка сделалась несколько лукавой. Чтобы воплотить свой замысел в жизнь, потребовалось всего пару секунд: повернуться, набрать в пригоршни воды и плеснуть ею на Теодора. А затем еще раз и закончить всю композицию мазком пены по носу. Себастьян-то и так был уже мокрый и весь в пене, а вот младший был подозрительно сухим. Просто возмутительно, как, купаясь, можно не вымочить друг друга до нитки.
Улыбнувшись напоследок, Себастьян совершенно невинными глазами посмотрел на Теодора, на всякий случай, ловя плавающий по ванной ковш и набирая в него воды. Если вдруг Теодор "пойдет в наступление"...
...Дурачиться так было нормально лет в десять. Но сейчас, когда из детского в них осталось только шило в одном месте, это поведение повергло бы отца в шок, а Марселя вообще заставило бы слечь с приступом. Но Себастьяну было плевать. Он соскучился и хотел вновь ощутить себя частью, вновь понять, что он не там, где-то за воротами, а здесь и сейчас. Да и по-другому с братом он вести себя не мог. Это ведь Теодор, а не кто-то с улицы, с кем нужно быть серьезным и взрослым.

От всей этой возни в ванной дыхание сбилось, а пол представлял собой небольшой залив, в котором вполне можно было разводить мелких золотых рыбок. Себастьян, убрав мокрые волосы с глаз, уставился на Теодора поблескивающим взглядом. Перед Марселем было неловко...но перед стариком всегда было неловко, что уж греха таить.
- Благодарю, - улыбнулся он вновь и, намылив губку получше, ухватил брата за стопу, продолжая подхихикивать и принялся тереть оную, вызывая щекотку. Правда, это быстро надоело и Себастьян жестом показал Теодору повернуться к нему спиной. - Раз уж ты залез.
Себастьян знал, что увидит шрамы, рубцы и, возможно, новые раны. Но он давно уже привык к этому виду и его, скорее, пугало то, что могло заставить человека сотворить такое. Родного человека. Улыбка как-то сама собой сползла по лицу и ладонь накрыла покрасневший рубец. Скорее всего, этот не такой уж и старый.
Тряхнув головой, Себастьян принялся аккуратно растирать спину брата мочалкой, оставляя мыльные разводы, которые ненадолго стирали эти шрамы, закрывали их.
В такие моменты, когда Себастьян видел то, что творил их отец, в нем умирало все доброе и терпеливое, любящее отца. Внезапно хотелось взять трость мужчины и хорошенько отходить ею по его же спине и по рукам. Возможно, это бы и случилось рано или поздно.
Набрав ковш воды, он смысл пену, стирая ее рукой и лишь затем опустил глаза, разглядывая разводы на воде.
- Тео, - тихо заговорил Себастьян. - Поднимайся...
То, что он так долго откладывал, наконец, созрело. Будет тяжело, но другого выхода он не видел. Отец не молодел, а его недуг становился лишь крепче и...он не отпустит Теодора от себя. Никогда не позволит тому стать самостоятельным.
Выбравшись из ванной, Себастьян обмотал вокруг своих бедер одно полотенце, а второе взял и, подойдя к выбравшемуся из воды Теодору, накинул его на плечи брата, мягко растирая.
- Поедешь со мной? - твердо спросил он, заглядывая в глаза парня. - То есть насовсем отсюда.

Пришлось порыться в комоде, чтобы найти чистую, но довольно уже старую, рубашку и мягкие штаны. Растрепав влажные волосы, Себастьян повернулся к брату, удивленно поднимая брови:
- А мы ему не скажем. Не бросится же он за нами в погоню...а если и бросится, то у меня есть знакомые, которые помогут нам исчезнуть.
Удивительно, но сейчас, в полутьме, когда в окно заглядывала лишь бледная луна, строить такие планы было легко. Отца рядом не было, дверь закрыта, значит, никто не слышит. Да если бы и услышал Рубен то что? Выпорол Себастьяна? Того, кого холил и лелеял столько лет? Оно, конечно, было возможно, но все-таки старший де Моро рассчитывал на то, что удастся убедить отца...или хотя бы обмануть. Ради Тео он был готов послать к чертям все это наследство, все древние камни имения, все наследие рода. Это было логично. Хотя и глупо.
Забравшись в постель, Себастьян на несколько секунд попросту уткнулся лицом во вкусно пахнущую подушку. Кажется, пока они сидели в саду, Марсель заставил сонных горничных поменять белье на кровати и теперь простыни едва-едва пахли лавандой. Можно было заснуть прямо так, но Себастьян, услышав слова брата, поднял на него лицо и отрицательно покачал головой:
- Я ведь не сон. Я реален и действительно вернулся домой. Да и без тебя, если ты об этом, я никуда не поеду.
Он широко улыбнулся и, запустив руку во влажные волосы младшего, взъерошил их, тихо посмеиваясь. На душе было легко, словно от дорожной пыли отмылось не только тело, но и душа.
Рухнув на подушку, Себастьян придвинулся чуть ближе, чтобы говорить можно было в полголоса. Вряд ли их кто-то подслушивает, но царящая вокруг тишина заставляла шептать тихо, боясь вспугнуть оную.
- Я думаю, мы можем завтра погулять по городу...поедем туда, куда ты хочешь. Куда бы ты хотел?
Себастьян поднял глаза на брата, вопросительно выгибая брови. Если ехать к друзьям, это быть постоянно у них на виду и постоянно разговаривать только с ними. Так не хотелось.
- Мои друзья - это не лучший вариант. Скажем, через неделю...или месяц. А пока я хочу общаться только с тобой, конечно, если я тебе уже не надоел, - хитро прищурился Себастьян.

Себастьян удивленно поднял брови, но все же спокойно опустился на чужое плечо, подтягивая одеяло повыше и перекидывая руку через торс брата. Было спокойно. А после всех этих дурных дорог, странных и чужих людей, холодных ночей - и вовсе замечательно. Можно было услышать чужое сердцебиение и, прикрыв глаза, Себастьян принялся считать удары.
- То есть как нельзя? - даже приподнял от возмущения голову и уставился в лицо брата.
Он строго нахмурился, хотя взгляд был все еще мягким: злиться на Теодора у него никогда не получалось и Себастьян прекрасно отдавал себе отчет в том, что, если бы было возможно, избаловал бы младшего до ужаса. Но...жизнь уровняла для них все: где было слишком много хорошего, было и плохое. И наоборот.
- У тебя от меня секреты, Тео? - прищурился Себастьян, многозначительно барабаня пальцами по чужому ребру и глядя в почти скрытое темнотой лишь брата. - Я не приму других причин не идти с тобой, кроме как романтических. Выкладывай.
У Теодора все-таки появилась пассия. несмотря на слова брата о его неопытности? Девушки любили застенчивых парней, а уж если эти парни лицом вышли и фигурой не подвели, то вовсе считали за благо отхватить себе такой лакомый кусочек. Но зачем тогда Теодору скрывать от него это? Ведь между ними не было секретов, если вопрос заходил о делах сердечных...хотя и последних было не так уж много.