Этим зимним вечером было на удивление тепло и безмятежно, в преддверии праздника люди стали добрей и щедрей. Они с воодушевлением кидали монеты в шапку Рауля, сидящего у ворот церкви. То, что нищий ребенок лет девяти сидел на снегу в обнимку со своим единственным другом - трехлапым псом по кличке Рой, должно было еще больше разжалобить прохожих. Мальчик без особого интереса разглядывал их мрачные фигуры - их было так много, что вскоре это мельтешение перед глазами превратилось в одно смазанное пятно. Лишь двоих Рауль запомнил в этот вечер - одну добрую женщину, что угостила его пирогом с яблоками, и странного монаха, на которого с заливистым лаем бросился Рой. Благо, пес был привязан к забору и лишь немного распугал толпу, а мальчик был слишком слаб, чтобы понять, что происходит.

Жан-Батист пристально смотрел его детскими глазами вслед уходящему Монаху, не так-то просто различать ауру существа, находясь в человеческом теле. Но тело его гуля было еще молодым и взгляд его не был затуманен пагубными пороками этого мира. Он безошибочно знал, кто перед ним и какая сила его наделяет. Немного погодя, Рауль встал и пошел следом за человеком в рясе. Снег приятно хрустел под его дырявыми сапогами, сливаясь с шагами прохожих. Когда они поравнялись, детская рука цепко ухватилась за одежду Монаха, толпа не обращала на них внимания, словно не замечала и не слышала разговор двоих, что было на руку им обоим.
- Я знаю, кто ты, - сказал он непривычным для себя высоким голосом, - И ты должен пойти со мной, если хочешь дожить до следующего заката.
Глаза Рауля с непривычной для ребенка серьезностью смотрели на мужчину, а в голосе его звучала такая уверенность, что не поверить ему было сложно.

Отредактировано Жан-Батист де Леонкур (2015-12-26 20:29:23)

Сородич ответил согласием, иначе и быть не могло, и Рауль бросился бежать, указывая ему дорогу, и толпа недовольно зароптала, потревоженная им. Улицы Орлеана были пустынны вдали от церковного звона, мальчишка останавливался время от времени, дожидаясь своего спутника, пока наконец не остановился возле крытого экипажа. Судя по всему, кучер не был удивлен появлению нищего мальчишки, ровно как и тому, кто пришел вместе с ним. Выглянув из под капюшона, он без особого интереса посмотрел на Монаха и кивнул.
- Залезайте в повозку, - пробасил кучер, и когда его просьбу выполнили, экипаж двинулся с места, оставив Рауля одного.
Путь их лежал через главную улицу к окрестностям города, что заняло некоторое время, но кони летели, как будто погоняемые дьяволом, так что вскоре повозка остановилась возле величественного замка Шатоден - резиденции Принца. Кучер, который так же являлся гулем, остался сидеть на своем месте, угрюмо ожидая, когда Монах покинет его повозку, а затем, взглянув на него своим колким взглядом, указал рукой в сторону замка.
Готические башни, уходящие пиками в небо, угрожающе нависли над прибывшим, в окнах одной из них горел свет, именно оттуда Жан-Батист наблюдал за приближением Сородича.
- Хозяин ждет, - низкий голос снова нарушил тишину.
В холле замка монаха встретил всего лишь один гуль, неприметного вида дворецкий.
- Проходите, мсье, - услужливо открыв дверь перед путником, слуга пригласил его внутрь, - Вас ожидают в главном зале. Я провожу, если позволите?
Как и сказал гуль, монаха ожидали в главном зале. Тот, кто призвал его, все так же стоял у окна, но теперь повернулся ко входу, терпеливо дожидаясь гостя.

А вот и он. Не сказать, что эта встреча была долгожданной, всего лишь случайное стечение обстоятельств, тем не менее, удачное, Жан-Батист не мог этого отрицать, как и не мог не видеть, кто перед ним. Даже с закрытыми глазами он ощущал его ауру, необычайно сильную для такого молодого потомка Каина.
- Приветствую тебя, Сородич. Мое имя Жан-Батист де Леонкур, - тихо сказал Принц, и дверь за спиной Монаха закрылась, - Не пугайся, в элизиуме запрещено нападать, если ты помнишь. Хотя, судя по тому, что ты пренебрег обязательным визитом ко мне, появившись в моих владениях, смею предположить, что и этим святым правилом ты можешь пренебречь. Однако, не советую.
Жан-Батист неспешно двинулся к нему, мягкими шагами сокращая расстояние между ними. Взгляд его выдавал легкую заинтересованность, осматривая фигуру Монаха. Выглядел он безобидно, даже беззащитно, что всего лишь обманчивая видимость. 
- Малефикус, - после паузы произнес принц, четко проговаривая каждую букву, - вы поистине демоническое отродье, вселяющее в равной степени ужас, зависть и отвращение в холодные сердца Сородичей. Но я не один из них и меня не смущают мифы о вашей проклятой линии крови.. Как твое имя и какую цель ты здесь преследуешь?

- Так все же, это визит вежливости?
Жан-Батист изогнул бровь изображая некое удивление. На самом деле он не был удивлен, Монах был достаточно прозорлив, чтобы искать скрытые причины. Озвученная цель визита вызвала легкую ухмылку, де Леонкур кивнул, словно поверил каждому слову. 
- Йохан Таубе, - повторил Принц, пробуя на языке каждую букву, словно пытаясь заучить, как это произносится, - Этот собор заслуживает внимания истинно верующих паломников, в нем когда-то молилась Орлеанская Дева.. Но вряд-ли наша народная героиня представляет для тебя главный интерес.
Жан-Батист прищурился, невольно приметив ироничную усмешку на губах и пытаясь себе дорисовать черты лица собеседника. Впрочем, его лицо не особо интересовало Принца, как и его религиозность. Куда больший интерес представляла его деятельность и то, о чем он умолчал.
- По правилам я должен дать тебе убежище и пищу на одну ночь, и я дам их тебе, - после паузы заговорил Принц, - Ты воспользуешься моим гостеприимством, а завтра на закате отправишься в свой собор. Тогда я прощу тебе твою забывчивость и незначительное нарушение правил. Но впредь ты должен быть аккуратнее и проявлять уважение к чужой территории.
Жан-Батист указал жестом на один из стульев, предлагая Йохану сесть и продолжить разговор, а сам подошел к столу в дальнем углу зала. На нем стояли бокалы из хрусталя - модное и не дешевое новшество - и кувшин, наполненный багровой жидкостью. Как только Принц его откупорил, по запаху стало ясно, что это не вино. Наполнив бокалы, он взял их и подошел к своему гостю, предложив один из них. Запах крови, свежей, все еще теплой, возбуждающе щекотала обоняние. Принц внимательно наблюдал за Йоханом.
- Пусть Порядок будет к тебе милосерден.. Пей.

Отредактировано Жан-Батист де Леонкур (2015-12-27 00:50:20)

Если хочешь приручить зверя, первое правило - покорми его со своих рук. Лицо Принца оставалось непроницаемым, выдавая лишь легкий интерес к гостю. Рубиновая жидкость окрасила губы Монаха, Жан-Батист повторил его жест и отпил из своего бокала, ощущая восхитительно богатый вкус, приятный до мурашек. Пришлось включить свою выдержку, чтобы подавить желание осушить бокал до дна и любезно улыбнуться, промокнув губы платком. Манеры аристократа иной раз глушило звериное начало, но чаще побеждали первые, ведь такова их линия крови. Такова их суть. Кстати, о сути.
- Ты убил своего Сира, не так ли? - Жан-Батист поставил бокал на стол, сел напротив Йохана и посмотрел на него со спокойной уверенностью, - Большинство Малефикус так поступает, за что вас и не любят, называя отцеубийцами. Не подумай, я вовсе не хочу проявить неуважение, напротив, я считаю, нельзя противиться своей природе, и раз проклятье Каина навязано тебе силой, ты имел право на месть. Твой поступок я не осуждаю, мне лишь любопытно, что случилось после? Обычно каждый Малефикус предстает перед судом и ему предоставляют шанс встать на правильный путь, примкнув к Темному Порядку. У тебя такого шанса не было, именно поэтому ты не соблюдаешь наши правила.
Принц склонил голову на бок, пытаясь вновь поймать взгляд Монаха под этим.. ненавистным капюшоном.
- Или же ты Отступник? На моей территории ошиваются мелкие банды Отступников, но я им не мешаю, пока они мне не мешают.
Жан-Батист подался вперед, облокотившись на подлокотники стула и голос его прозвучал вкрадчиво:
- Ответь мне честно, на чьей ты стороне? Не волнуйся, каким бы не был твой ответ, тебе ничего не грозит.

Отредактировано Жан-Батист де Леонкур (2015-12-27 22:49:10)

Йохан мог даже не произносить свои мысли вслух, они были обычным явлением для каждого из его клана, и очевидны для любого Старейшины.
- Вот как, - усмехнувшись, Принц сложил руки домиком, соединив подушечки пальцев и некоторое время обдумывал эту короткую фразу, за которой скрывалось нечто более масштабное. Если бы Монах был по-разговорчивее, можно было бы развести дискуссию на целую ночь. О, Принц мог бы удивить его своими умозаключениями, определенно Йохан бы удивился, во скольких мнениях они сходятся, ведь поддержание Порядка и для Принца было лишь формальностью, вынужденной необходимостью, а не праведной верой в него. Впрочем, раз его гость не слишком расположен к откровенной беседе, Жан-Батист точно так же не будет говорить лишнего. Для их общего блага и безопасности.
- Выходит, ты сам по себе, - наконец произнес Принц, и взгляд его стал серьезным, - Твоя смелость граничит с безумием, но вызывает во мне симпатию и уважение. Это очень опасный выбор. У тебя нет союзников, но есть много врагов. Никто не любит одиночек, особенно Порядок. Но я понимаю твой выбор, ведь в сущности, я тоже имею свою сторону. Разница между нами лишь в том, что я достаточно опытен, чтобы скрывать это и использовать приверженность к одной из сект как прикрытие и защиту. Ни для кого не секрет, что многие ведут свою игру на политической арене, но никто не выставляет это на показ так дерзко, как это осмелился сделать ты, дорогой сородич.
Принц колко улыбнулся, откинувшись на спинку стула, подхватил свой бокал и, не сводя внимательного взгляда с гостя, сделал еще один глоток. Этот Монах оказался сложнее, чем он думал, и теперь разгадывание этой головоломки приносило какое-то азартное удовольствие.
- Так что за игру ты ведешь?

Отредактировано Жан-Батист де Леонкур (2015-12-28 00:17:02)

Слушая Монаха, Жан-Батист про себя улыбнулся его простоте и наивности, почти умиляясь этой непорочности помыслов и внутренней чистоте.
Наивный мальчик. Всегда найдется кто-то, кто предаст тебя, даже если ты оградишь себя от всего мира. Не лучше ли быть готовым к этому изначально, не доверяя никому и используя всех до тех пор, пока их польза не обернется вредом? Постой, откуда тебе знать? Ты совсем еще дитя, не познавшее вкуса настоящей боли предательства. Конечно ты не готов к нему, такой беззащитный, хрупкий и уязвимый.. но кто зародил в тебе столько недоверия? Кто твой учитель?
- Я не веду игр, оставляя это занятие мастерам своего дела, Принц.
- Какая жалость, - хмыкнул Жан-Батист, и глаза его сверкнули опасным огнем, - Если ты не ведешь свою игру, то кто-то использует в своей игре тебя. Какой-то Король непременно задействует тебя на своей доске, рано или поздно. Вот только что ты за фигура? Пешка или Ферзь?
Принц снова принял расслабленно-вальяжный вид, поглядывая на Монаха из под полуопущенных век. Он выглядел так, словно ему были известны тайны этого мира, все до единой. Может, так оно и было. Он кожей чувствовал недоверие и настороженность Йохана, что приятно расслабляло его самого. Пока его визави прилагает столько усилий, пытаясь разгадать какие-то тайные замыслы Принца, тот может изучить ход его мыслей. А это было основной частью стратегии ведения войны - изучить ход мыслей противника, чтобы научиться предугадывать его ходы. Они, конечно, не противника. Пока еще.
- В твоих словах звучит правда, однако, это односторонний взгляд, тогда как любое явление можно рассматривать с разных сторон. И с каждой стороны будет своя правда.
Жан-Батист поднялся со своего стула и неспешно направился к сводчатому окну, за которым открывался вид на снежную долину в гуще ночи, лес и дорогу.
- Вот ты, Йохан, - Принц описал бокалом дугу в воздухе, - Ты назвал себя ошибкой, которую Порядок стремится исправить или устранить. Я же вижу в тебе уникальность, потенциал и новые возможности.
Принц стоял спиной к Монаху, чувствуя затылком каждое его движение, каждый взгляд. Он прикрыл на секунду глаза, представляя, как шевелятся губы его гостя, произнося беззвучные слова, но смысл которых и так был понятен, поскольку мысли.. они написаны на его бледном лице. Де Леонкур вновь взглянул на дорогу, по которой к замку неслась тройка черных лошадей в упряжке. Он уже безошибочно знал, кто это и за кем. Отпив глоток крови и не поворачиваясь, Принц заговорил вновь.
- Ты смотришь на меня, не понимая, кого я сейчас представляю, Порядок или самого себя? Я могу ответить, что в данном случае я представляю интересы Порядка, которые совпадают с моими собственными. Но Порядок это лишь механизм, во главе которого должен стоять кто-то разумный. Тогда этот механизм способен работать отлажено и приносить пользу. Конечно, в нем много недочетов, он не совершенен, но если когда-нибудь появится тот, кто придумает что-то по-лучше, я даже помогу ему свергнуть эту систему. Для тебя Порядок это зло, которое хочет поработить таких, как ты, чтобы держать под контролем. Ты мыслишь в масштабах одной личности, или нескольких - не важно. Те, кто создали Порядок, мыслили в масштабах целого мира. Для них Порядок это способ выживания. Ведь если не держать в узде потомков Каина, если не сдерживать нашу численность, не ограничивать нашу свободу, то популяция наша резко возрастет и будет еще одна кровопролитная война со смертными. Ты когда-нибудь видел это, Йохан? Войну между смертными и детьми Ночи?..
Даже не пришлось особо напрягать слух, чтобы услышать торопливые шаги по лестничным пролетам. Они приближались очень быстро. Принц отошел от окна и, пройдя вдоль стены, вдавил в нее один камень. Часть стены отъехала в сторону, открывая проход с лестницей, ведущей куда-то вниз. Жан-Батист повернулся к Монаху и кивнул на проход, спокойно глядя ему в глаза.
- А сейчас будет лучше, если ты спрячься. Прошу, веди себя тихо.

Отредактировано Жан-Батист де Леонкур (2015-12-29 12:46:41)

Как только Монах вошел в проем в стене, Жан-Батист закрыл за ним дверь. Вскоре в зал вошла целая процессия вампиров - двое примогенов из двух кланов и их жалкая охрана, которую страж Принца, сидящий над дверями зала в виде каменной горгульи, мог бы разорвать на части за несколько секунд. Как и ожидал де Леонкур, главы кланов хотели увидеть Монаха, что прибыл сюда этой ночью. Они приводили какие-то доводы о том, что это тот самый Монах-мститель, которого они давно разыскивают и что Принц обязан его выдать и судить по законам Порядка. Жан-Батист только улыбнулся.
- Уверяю вас, мои любезные Сородичи, что это не тот Монах, которого мы разыскиваем. Стал бы он приходить в мою обитель в таком случае? А если пришел бы, вероятно, я бы уже подвергся нападению, не так ли? В любом случае, тот, кто сегодня пришел ко мне, воспользовался правом Убежища и я его не выдам до утра. Пока он находится в элизиуме, где запрещено драться, вы не сможете его допросить. Завтра вечером мы проведем допрос по всем правилам и если ваши подозрения подтвердятся, я проведу суд, как и положено. А сейчас прошу меня извинить, у меня еще много дел до рассвета.
Жан-Батист произнес свою речь с вежливой полуулыбкой, спокойно и без нажима, словно готовил ее целую неделю специально для такого случая. Он с удовольствием отметил, как перекосило от злобы лицо примогена Мортус, улыбнулся чуточку ехидно и кивнул, когда сородичи сдались и развернулись, чтобы удалиться. Как только Принц остался в одиночестве, взгляд его вновь наполнился прохладой, устремившись на дверь, за которой скрылся Йохан.
Винтовая лестница привела гостя на нижний этаж, в подземелье. Как это не странно, именно здесь были покои Принца. Помещение, хорошо освещаемое свечами, напоминало не барские хоромы, а скорее склеп без единого окна или двери. На каменных стенах висел герб де Леонкур, охотничьи трофеи, оружие, картины библейской тематики, какие-то пустые полотна в углу, там же кисти, краски и мольберт, из чего можно было сделать вывод, что эти картины нарисовал обитатель этих покоев. Большая кровать находилась в центре на небольшом возвышении, окруженная прозрачным балдахином. Неподалеку были письменный стол с единственным стулом и какие-то бумаги на нем.
- У меня не часто бывают гости. - тихий голос Принца раздался позади Монаха, - Тебя удивляет это место? Здесь удобно прятаться от Солнца и возможных врагов.
Жан-Батист с интересом смотрел на Монаха, ожидая какой-то реакции.
- Кстати, о врагах. Те, кто тебя искал, ушли. Ты под моей защитой до завтрашнего вечера, как я и говорил. Не хочешь ли рассказать мне, почему тебя ищут?

Принц выслушал Йохана, после чего подошел к нему так близко, что Монах мог ощутить запах его парфюма. Внутри поднималось раздражение от этого вихляния, однако, взгляд Принца как всегда сквозил прохладой, а в голосе его звучала прежняя спокойная уверенность.
- Я так понимаю, ты не хочешь мне ничего рассказывать, предлагая мне догадываться обо всем самому. Да будет так. Но я сделаю свои собственные выводы, Йохан, и тебе они не понравятся.
Еще больше тебе не понравится допрос, которому тебя собираются подвергнуть мои примогены.
Эту мысль Жан-Батист не высказал, чтобы Монах не подумал, что он ему угрожает. Конечно, завуалированная угроза в его словах была, но давить слишком сильно он не любил. В конце-концов, есть и другие методы, более изящные и приятные.
Рука Принца невесомо легла на спину Йохана, вампир посмотрел ему в глаза, жестом указывая на другую дверь, ведущую в соседнее помещение.
- Идем, я покажу тебе твои покои. Или ты желаешь разделить ложе со мной?
Жан-Батист мягко рассмеялся, обнажив аккуратные белые клыки. Лицо его сразу приобрело характерный румянец, что делало его больше похожим на человека.
- Но, полагаю, монашеский сан не позволит тебе такую роскошь.
Слегка подтолкнув представителя Малефикус к двери, Принц прошел с ним через комнату, прихватив с собой подсвечник с четырьмя свечами и открыл дверь в соседнее помещение. Оно было меньше раза в два, но там тоже было довольно уютно, не взирая на каменные стены и пол, темноту и запах затхлости и сырости, который немного перебивал запах плавленного воска из комнаты Принца. В центре так же стояла кровать, не такая большая, но на ней спокойно могло разместиться четыре таких, как Йохан.
- Эти помещения предполагалось использовать как тюрьму. Но я использую для этих целей верхний этаж башни.
Поставив подсвечник на выступ в стене внутри временных покоев Йохана, Жан-Батист снова остановился рядом с гостем и произнес:
- За пределами замка тебя поймают сразу, не зависимо от времени суток. До следующего заката ты под моей защитой, но потом мне придется выдать тебя. Я буду вынужден поступить по правилам и устроить тебе допрос.
Принц поднес руку к его лицу и подцепил подбородок пальцами, заставляя приподнять голову и посмотреть ему прямо в глаза. Во взгляде Принца проскользнуло едва уловимое сожаление.
- Ты не оставляешь мне выбора, дорогой сородич.

Отредактировано Жан-Батист де Леонкур (2016-01-06 16:41:03)

- Монашеский сан запрещает слишком многое из того, что я делаю в последнее время.
Принц понял эту фразу по-своему, а взгляд Монаха то ли не заметил, то ли не придал ему значения. В самом деле, он ожидал худшей реакции на его скользкую шутку, которую позволил себе всего лишь чтобы разрядить обстановку. Он и не думал, что Йохана что-то подобное интересует, оба они другого складу.

Гость снял капюшон как-то даже неожиданно, предоставив Принцу возможность смотреть на него без этой раздражающей преграды в виде куска материи. Ему не так уж важно знать, как он выглядит, но лицо могло сказать о многом. Выражение глаз, мимика - все это давало информацию, которую не многословный собеседник пытался скрывать, но выдавал неосознанно. Конечно, Жан-Батист мог воспользоваться Доминированием, вот только этим бы нарушил запреты использования дисциплин в элизиуме и, что важнее, собственный кодекс чести, который у него, как это не смешно, все же был.
- Выбор есть всегда, Принц, вопрос лишь в том, кто его принимает.
Принц вскинул подбородок и губы его тронула ухмылка. Фраза совершенно не несла смысловой нагрузки по его мнению, очередная игра слов и хождение вокруг да около. Если Йохан думал, что Принц будет раскрывать свои тайные замыслы раньше, чем раскроет замыслы Йохана, то он глубоко ошибался. Жан-Батист был крайне предусмотрителен и осторожен в таких вопросах. Тот, кто наделен властью, должен действовать очень тонко и не имеет права подвергать себя такому риску, на который рассчитывал Монах. Что-ж, тогда, вероятно, они оба ничего не выиграют.
- И что же ты намерен предпринять? Как выберешься из этой ловушки?
Жан-Батист снова был серьезен. Он не отходил, но и не трогал больше Йохана, читая теперь все по его лицу. Конечно он отметил привлекательность Малефикус, так свойственную их клану, пусть и ненавистному остальному сообществу. Сила их воли добавляла таинственной притягательности, так сочетающейся с их загадочностью и своенравием. Чертовы колдуны, с улыбкой подумал про себя Принц. Но слабость к представителям этого клана не мешала ему выполнять свой долг или следовать своему плану.

Пока Йохан говорил, на лице Жана-Батиста не проскользнуло ни одной эмоции, словно его лицо было выточено из камня. Бледность его усиливала это сходство. Итак, шутки кончились. Монах занервничал и этим выдал себя, впрочем, он выдал бы себя в любом случае. Не он, так допрос Принца вытянул бы из него всю важную информацию, а пока всего лишь подтвердились еще не созревшие догадки. Знал бы Йохан, сколько Малефикус в монашеской рясе побывало в элизеуме Принца, и скольких из них его примогены считали Тем Самым Монахом Ужасным Беспощадным Убийцей. А некоторые из этих сородичей даже нарочно выдавали себя за Монаха чтобы выторговать кое-какие сведения. Нет, так просто поверить, что ему повезло найти того самого Монаха, было очень сложно.
- Пожалуйста успокойся, Йохан, - мягко сказал Жан-Батист, предлагая ему жестом вернуться в комнату Принца, - и поверь мне, если бы я желал тебе зла, я бы уже подверг тебя допросу не дожидаясь утра. Неужели ты думаешь, что мне так трудно сделать исключение из собственных правил? Но в этом есть плюс для тебя, догадываешься, какой? Я могу сделать исключение и для тебя.
Жан-Батист вернулся в комнату, тихо ступая по каменной кладке, повернулся к нему с полуулыбкой.
- Но сперва я должен убедиться, что не ошибся. Если ты тот, о ком я думаю, докажи.

Отредактировано Жан-Батист де Леонкур (2016-01-10 21:05:59)

Пока Монах говорил, Принц, по обыкновению, слушал и не перебивал, но когда тот закончил, Нобилис чуть запрокинул голову и захохотал. Звучный, красивый смех разлился по комнате, пока Жан-Батист не отсмеялся, подходя к своему собеседнику.
- Поиграть? Мой дорогой Йохан, ты пытаешься одурачить меня или спровоцировать? Кто тут хочет поиграть, так это ты.
Принц подступал к нему ближе, произнося эти слова, и когда остановился перед ним, его рука накрыла руку Монаха, играющую с четками.
- Я то думал, мы можем уладить все миром. Но ты усомнился в моих способностях, а это меня немного расстраивает. Я не мальчик, который будет тебе что-то доказывать, чтобы ты поверил в мои способности, к тому же, я слишком хорошо понимаю правила этой игры. Поэтому я спрошу тебя прямо...
Жан-Батист чуть приблизил свое лицо к лицу Йохана, вглядываясь в глубину его глаз вынуждая его отступить на шаг или отвернуться, чтобы избежать столкновения с кончиком острого носа Принца.
- Ты хочешь со мной поиграть?

Вызов был принят, но кто именно его бросил - вопрос. Принц уже сомневался, что это был он сам, ведь на самом дне прозрачных глаз плескалась язвительная хитрость, которую так и хотелось наказать. Но наказать мягко, без злобы и унижений, а даже с какой-то толикой наслаждения. Да, преподать урок этому зазнавшемуся Малефикус определенно стоило, вот только.. Стоило Принцу предпринять попытку проникнуть в его сознание, как он почувствовал непреодолимый барьер. Словно невидимая стена мешала приблизиться к Йохану, ограждая его со всех сторон. Жан-Батист осторожно прощупывал эту стену в поисках прорехи - и ничего. Наверняка Монах даже не ощутил его попытки, ведь внешне все оставалось по-прежнему, а длилось это всего пару мгновений, после чего Нобилис прикрыл глаза и отвернулся, коснувшись кончиками пальцев своего веска. Тупая боль ударила в него от столкновения и теперь он сконфуженно отступил на шаг, задумчиво блуждая взглядом по помещению. Он был растерян и удивлен, но понимал, что происходит. Об этом ему много раз говорили Старейшины, но он не верил. До сих пор не верил в возможность такой защиты. Опустив руку, Принц чуть повернулся, стоя теперь к Монаху спиной и в профиль.
- Как я и думал, дорогой сородич, ты не так прост, как хочешь казаться.
Голос его звучал по-прежнему спокойно, но теперь в нем появились бархатные нотки, обволакивая Монаха сладким медом. Принц следил за ним краем глаза, ловя каждое движение и находя в этой опасности что-то притягательное. Возможно, это крылось в самом Йохане, в его словах, за которыми, как оказалось, что-то стоит, и было крайне приятно обнаружить это. Понять, что выбор сделан правильно и он стоит этих долгих разговоров и внимательного обхождения. Всегда приятно найти достойного противника, от присутствия которого даже у него будут идти мурашки по коже. Сладко и обжигающе накаляя обстановку.
- Должен признаться, мне тяжело будет вести допрос, ведь.. в тайне мне хотелось бы совсем другого.
Впрочем, резко повернувшись и шагнув к нему, Жан-батист обхватил затылок вампира ладонью и поцеловал его в губы - властно, сладко, и не давая вырваться, поскольку другая рука уже крепко обхватила Монаха за талию, прижимая к Принцу. Йохан мог сопротивляться или думать что угодно по этому поводу, но Жан-Батист был все равно сильнее и взял бы то, что вознамерился.

Принц не встретил сопротивления, он даже чувствовал, как Йохан отзывается на его ласку, и от этого по телу пробежала легкая приятная дрожь. Укус лишь маленькая шалость, которую Жан-Батист спустит ему с рук. Пусть кусается, пусть знает, с кем имеет дело. Однако, рука, решившая погладить его лицо, была моментально перехвачена за запястье. Принц показывал границы дозволенного и не потерпел бы много своеволия.
- Этого вы так хотели в тайне?
Жан-Батист прищурился, вглядываясь в голубые глаза, рассматривая белую кожу и покрасневшие от поцелуя губы. Лицо у Монаха было с печатью вселенской тоски и одиночества, это лицо мученика, добровольно отрекающегося от личного счастья ради высшей цели.
- А чего хочешь ты, мой дорогой Йохан? - прошептал Принц, ослабляя хватку. Теперь он просто поддерживал его за спину, не давая слишком отстраниться, но и не прижимая к себе. Другая рука все еще держала руку Монаха, при желании, он мог бы переломить эту руку с такой же легкостью, как ветку дерева, но сейчас его пальцы мягко удерживали его, а большой ненавязчиво поглаживал нежную кожу на внутренней стороне запястья.
- Я не виню тебя, - продолжал шептать Жан-Батист, губы его коснулись щеки, а потом скулы Монаха, подкрадываясь легкими поцелуями к уголку губ, - Из тебя сделали оружие против нас, но и этого ты не выбирал. А что ты получил взамен? Вечность, страдание и одиночество?
Принц выпустил его руку, устроив ее на своем плече. Теперь он с легким трепетом касался кончиками пальцев губ и подбородка вампира, изучая каждый изгиб, перемещаясь к шее и гладя кожу, куда впивались клыки почившего Сира много веков назад. Там, казалось, все еще бьется пульс в теплой венке, но его не оказалось. Кровь была, насыщенная и сильная. Какой мучительный соблазн - знать, как упоительна кровь сородича, и не сметь ее вкушать, зная опасность, которую это повлечет. Сладостный миг, который дано испытать только раз, на пороге смерти. А потом купаться в любви и жажде. Но этот Малефикус, как и многие, не знал и отказывался узнавать.
- Бедное дитя, ты не испытывал на себе той любви, которую мог дать тебе старший. Зачем тебе не-жизнь, если ты отказываешься от единственной радости? Но я не собираюсь тебе навязывать ничего, не беспокойся. Я могу дать тебе лишь то, что ты захочешь взять.
Последнюю фразу Принц произнес чуть громче, а затем отпустил Йохана и отошел от него к своей кровати. Он без какой-либо страсти расстегнул свой камзол и неторопливо снял его, положив на шелковую простынь. Теперь он остался в белой рубашке с жабо и голубом жилете. Взглянув на Монаха, Жан-Батист покровительственно протянул к нему руку.
- Иди ко мне, и я покажу тебе, чего хочу.